– Жирик-то? – сказал я. – Да он трубу не поднимет.
Мы втроем решили пойти по домам на какое-то время. Нечего путаться под ногами у Костика, когда он совсем съехал с роликов из-за брата. Посидим, поиграем на компьютере, а вечером снова гулять выйдем. Может, и Жирику полегчает. Вчетвером веселее, чем втроем. Главное, чтобы Жирик не помер.
Мы вернулись в наш двор. Вместе с нами туда заехала скорая с включенной мигалкой. У нас во дворе жило много дедов и бабок, и скорые к нам приезжали часто. Правда, в этот раз скорая не стала подъезжать к какому-то подъезду, а остановилась там, где обычно стоит мусорка. Из скорой выпрыгнули два врача и быстрым шагом пошли через наш двор. У одного из них в руках был рыжий большой чемодан.
Следом заехала машина милиции – старая и ржавая «шестерка» «жигули». Она встала рядом со скорой, и пара ментов тоже побежала во двор.
Мы со Струковыми пригляделись. Возле шахматного стола столпились пацаны. Много пацанов. Еще там были какие-то взрослые, но издалека лиц их не было видно. Все о чем-то громко галдели.
Мигалки и сирены скорой и милиции продолжали светить и вопить на весь двор.
– Марк, домой! – услышал я голос мамы. Даже странно, что она смогла перекричать сирены.
– Сейчас иду, мам, – крикнул я ей в ответ и посмотрел на свое окно.
Но в окне никого не было. Мама стояла на улице возле подъезда. На ней были халат и, кажется, домашние тапки. Обычно моя мама в таком виде на улицу не выходила.
– Не сейчас, а сейчас же! – крикнула она еще раз, злее.
Я пожал руки пацанам и пошел к своему подъезду. По пути я всеми силами старался разглядеть, что же там случилось в центре двора, но ничего не было видно из-за кучи людей и деревьев.
Струковых тоже позвала домой их мама. И Наталья Михайловна вышла на улицу. Они, как и я, поплелись к своему подъезду. Чтобы попасть домой, им надо было пройти через двор, и я очень надеялся, что уж Саньку и Диману-то удастся увидеть, что же там у шахмат происходит. Точно увидят. Вон Санек остановился и смотрит. Ладно, потом они мне все расскажут.
Я попросил у мамы еще погулять хотя бы десять минут, но мама взяла меня под локоть и завела в подъезд.
– Нечего, – сказала она. – Там ваши пацаны что-то натворили.
Да уж, натворили. Надеюсь, это не Костик натворил. Хотя наверняка Костик, кто же еще? Тогда надеюсь, что это не Арсен и не за ним приехали скорая и милиция. Нет, Арсен сидит дома. Он должен быть дома.
* * *
Меня не выпускали из дома два дня: позавчера, когда мама звала меня у подъезда, и вчера. Я спрашивал почему, но родаки мне говорили, что полезно пару дней и дома посидеть. Ага, полезно, как же! Я приставал к ним с расспросами: я же видел и слышал, как мама звонила Наталье Михайловне и что-то они там говорили, – но мне никто ничего не рассказывал. Дома мне сидеть надоело, на компьютере не игралось. Я звонил несколько раз Струковым, но трубку всегда брала Наталья Михайловна и говорила, что лучше бы нам всем пока посидеть дома. Очень весело.
