– А что он там вообще делал? Его же не звали на войну.
– Сам и спросишь. Он говорит, что ему западло было во дворе сидеть, когда пацанов по гаражам стреляют. Ну он взял рогатку и палку и тоже почапал. Хотел помочь. И Костику на глаза не попасться.
– Если бы не Жирик, я бы в этом гараже точно лыжи откинул бы.
– Ну не откинул бы… – сказал Санек. – Дым уже выветрился, когда он тебя достал.
– Так достал? Через крышу вытащил?
– Не, – ответил Диман. – Это их гараж был. Жирика. И бати его. Он домой за ключом сгонял и тебя оттуда через дверь достал.
– Вот как?
– Ага.
Я попробовал встать, но очень сильно мутило. Я сел обратно на лавку и посмотрел по сторонам. Было уже совсем темно, и никого в округе. Похоже, что все пацаны уже разошлись. Только я, Диман и Санек были на улице.
– Жирик, когда тебя тащил до двора, опять этих двоих из «Мадрида» встретил. Ему сзади по башке луком дали. Башку рассекли, так что кровища пошла, – сказал Санек.
– Вас отпинать хотели, – продолжил Диман, – но тут уж мы подошли, и «мадридцы» дернули к себе. Испугались, что кишки им сейчас выпустим. Мы вас двоих подобрали и вот во двор приперли. Жирик кровь с башки смыл и домой пошел. А ты вот только-только в себя пришел. Хорошо анальгина «напыхал»? Зеленые круги видишь?
– Да уж. Мы победили? – спросил я пацанов.
– Хрен там, – ответил Диман.
Санек рассказал, что в этот раз никакого боя на рогатках, на луках и прочих наших штуках пацанских и не было. Стенка на стенку была. Сначала все сидели по углам и пуляли свои шпонки, но толку от этого было мало. Потом наши пацаны побежали врукопашную драться с «Мадридом», а по пути получили стрелы и дымовухи. До «рукопашной» добрались целыми пацанов пятнадцать. Короче, через пару минут стенки на стенку всем нашим повыкручивали руки, и пришлось сдаться.
– Ясен пень, повыкручивали. Их в три раза больше.
Санек открыл рот и показал, что ему выбили зуб. Не передний, а тот, который клык. Не выбили, конечно, но отломали. Это Санек с размаху получил арбалетом от кого-то из своих и выбыл из боя.
– Причем, знаешь, – сказал Санек, – не больно почти. Ну, сначала больно, а потом сразу проходит. Главное – кровь остановить.
– А я цел, – радостно сказал Диман.
Выглядел он бодро. Краснота на лбу от стрелы прошла, и остались только ссадина и ожог.
– А Костян что?
– А что Костян? Психовал и орал, что уроет Бажова. Как обычно, когда мы проигрываем, – сказал Санек. – Но мне кажется, теперь мы по-настоящему с «Мадридом» враждуем. Костяна-то, получается, опустили морально. Руки выкрутили перед всеми пацанами. И пинка еще дали.
