Магазин «Юбилейный» скоро закрывался, но я успел встать в очередь на кассу. Купить мне надо было печенья, колбасу и булку. Очередь была большая: человек десять. Я был в ее конце, а у самой кассы стояли Вера и Колян Бажовы. Они меня не заметили. Колян передал деньги кассирше, взял Веру за руку, и они вышли на улицу. Вера успела переодеться. Если днем она играла с нами в своих бриджах и майке, то сейчас на ней были синее платье и шляпа на голове. Зачем по пять раз в день девчонки переодеваются, я не знал.
На выходе из «Юбилейного» стоял Дрон. Я приготовился, что сейчас он у меня будет что-то клянчить: денег ему дать или сигарет купить, – но Дрон ничего мне не сказал, а только кивнул. Странно. Дрон даже не выдал своего любимого «кам он» из английского языка.
Я отошел подальше и оглянулся. Интересно же, зачем Дрон болтается возле «Юбилейного». Не просто так стоит. Я увидел, как из магазина вышла очень маленькая женщина с парой больших сумок, что-то сказала Дрону и передала ему сумки. Наверное, это его мама. Я никогда не думал, что у такого обдолбанного перца, как Дрон, тоже есть мама. Да еще такая маленькая.
Дома я поел еще раз и снова вышел гулять. Вечером после восьми гулять особенно здорово. Не так жарко, не потеешь, и ветер очень приятно тебя обдувает. Кузнечики и саранча уже спят, и никто не прыгает прямо в рожу. Вот только комары все никак «не кончаются», хотя уже и август почти наступил: то и дело приходится хлопать себя по рукам и ногам.
Пацанов во дворе не было. За Жириком заходить я не стал: тот весь сейчас расстроенный и в соплях. Утешать его мне не хотелось. Кто бы меня поутешал?! А вообще, прав Арсен. Точно прав. Надо этого Костяна вырубить. Вот прямо так, чтобы калекой остался и больше ни на кого руку поднять не мог или вякнуть чего. И Рому. Да, и Рому тоже. Обязательно Рому.
За Струковыми я тоже не пошел. Рано еще. Санек с Диманом ужинали обычно долго. Это у них что-то вроде традиции семейной – собраться всем за столом и час наворачивать. У меня дома все быстрее. Мама раскладывала нам с отцом еду на тарелки в полвосьмого и звала есть. Кто когда пришел, тот тогда и поел. Прямо вот такого совместного ужина, как у Струковых, у нас не было. Отцу и мне хотелось есть в разное время.
На футбольном поле было пусто. Можно от нечего делать еще сгонять в Лётку, но туда так поздно никто из пацанов не лазил. Ходили слухи, что в это время там собираются бомжи и «бичи», бухают и ловят мелких пацанов. Все это вранье, ясный пень, но проверять не хотелось. Только представить себе: ночь, Лётка, вышка, как огромный скелет, и бомжи с бородами. Да, обязательно с бородами. С рыжими. Фу! Или гоблины какие-нибудь. Те, про которых Вера говорила. Хоп – и загипнотизируют. И шкуру потом сдерут. Хотя это еще большее вранье, чем про бомжей. Веру хлебом не корми, дай какую-нибудь фигню придумать. Лучше бы читать научилась.
