– Ты что-нибудь слышал от Макмиллана? Он говорил о том, что будет на комиссии?
– Нет, – ответил Дэн, – но Макмиллан очень спокоен. Еще вчера он бегал, как угорелый, а сегодня вдруг успокоился.
– Что остальные? Кто-нибудь из наших собирается выступать?
– Я не знаю. Отвлекись. Займись этими убийствами, – заключил Дэн, – поезжай в Джерси.
По приезде я обнаружил полицейский кордон. Стены домов отсвечивали синим и красным в тон свету, меняющемуся в сиренах. Зевак не было, и я с легкостью нашел детектива, который с уставшим видом руководил роем сержантов и коронеров в черных кепках.
– Отчет до сих пор не составлен? – спросил я его.
Детектив посмотрел на меня с нескрываемым отчаяньем, но по опыту я знал, что это всего лишь привычное состояние для его мимических мышц. В мире детективов не было принято тренировать улыбку от уха до уха. Лица этих парней чаще всего застывали в злобе или в отчаянии, в зависимости от того, как реагировала их нервная система на прелести профессии вроде вспоротых кишок и ночных вызовов. Хотя я и встречал как-то улыбчивого детектива, но он улыбался потому, что стал детективом слишком поздно, да и был всегда немножко под мухой. Так что это не считается.
– А вы, простите? – спросил он меня. Голос его с натяжкой можно было назвать дружелюбным и малость надменным. Вот куда реализовалось его продиктованное тысячами плакатов желание иметь беззаботную улыбку.
– Я из ФБР, – повторив ритуал с демонстрацией значка, я смог продолжить. – Так что с отчетом?
– ФБР занимается убийством? С чего это?
– Думаю, вопрос неуместен. Это официальное расследование, и я жду всецелой поддержки.
– Работу начал мой старший коллега. Он закончил все как-то слишком быстро. Я подумал, что он мог что-то упустить.
– Скорее всего, – многозначительно сказал я. – Но это, наверное, от недостатка опыта.
– Скорее от его переизбытка. Мне кажется, он просто не желает искать следы, ведущие к длинной дороге.
Парень не на своем месте, подумал я. Образно мыслит, да и галстук был подобран в тон к рубашке.
– А вы, стало быть, хотите? – поинтересовался я.
– Вот, взгляните.
Он протянул мне два прозрачных пакета. В одном из них был небольшой золотой медальон в форме головы оленя. Медальон был в крови. Во втором – кусок сломанного ногтя. И это уже было действительным признаком неординарного мышления.
– Вы знаете, что это значит? – спросил он.
– Да, я знаю. Чего я не знаю, это вашего имени, и это немного напрягает.
