– Разумеется. Мы переночуем, а после завтрака поедем домой.
– И где же она будет спать? – осведомилась она уже более тихо.
– Со мной, – объявил он.
– Не думаю, сынок. А поскольку приехал еще и юный Джеймс, у нас не хватит места.
– Джеймс может лечь на диване, а мы с Эмили – в гостевой спальне.
– В этом доме вы не станете спать вместе. – Голос у нее дрожал. – Это неправильно. Это неуважение.
Адам нервно рассмеялся:
– Мама, мне двадцать девять лет. Мы давно не подростки.
– А мне безразлично, сколько вам. Под моей крышей вы не будете спать вместе. Это было бы неуместно. В любом случае Эмили сказала, что сегодня переночует в гостинице.
Что? Хорошо, что я еще не вышла из кухни. Мне потребовалась вся моя решимость, чтобы не запихнуть в рот кухонное полотенце и не сжать его зубами. Когда это я говорила, что остановлюсь в гостинице?
– Мама, Эмили не собиралась ни в какую гостиницу, – возразил Адам. – Какой в этом смысл?
– Она сама мне сказала по телефону, – возмущенно ответила его мать. – Если уж она собирается ночевать здесь, может лечь на диване. А вы с Джеймсом – в гостевой спальне.
– Мама, но… – начал Адам. Я вошла в холл и увидела, что ее ладонь остановилась всего в нескольких сантиметрах от его лица.
– И никаких «но». Так будет – нравится тебе это или нет. Если бы ты меня любил и уважал, ты бы даже не просил меня ни о чем подобном.
Тут у нее потекли слезы. Сначала она плакала тихо, но когда увидела, что Адам не приближается к ней, рыдания стали громче. Я в ошеломлении замерла, мысленно желая, чтобы он проявил твердость. Когда ее плечи начали вздрагивать, Адам обнял ее, притянул к себе:
– Ш-ш, мама, все в порядке. Прости, я не хотел тебя расстраивать. Я согласен. Конечно же, я согласен.
– Я никогда не говорила… – начала я. Но Адам взглядом попросил меня замолчать.
– Мы поступим так, как ты захочешь, – успокаивающе говорил он, покачивая ее взад-вперед, словно младенца.
Взглянув на меня, он с извиняющимся видом пожал плечами, словно хотел сказать: «Ну что еще я могу сделать?» И потом он стал подниматься наверх, но я отвернулась и не проводила его глазами.
Внутри у меня всколыхнулась волна гнева. Крошечная, но она могла и разрастись. Если бы я столько не выпила, то, вероятно, могла бы сесть в машину и укатить домой. Знай я, что здесь будет Джеймс и что от меня будут ожидать ночевки на старом диване, я бы осталась у родителей. Я хотела быть с Адамом. И я думала, что и он тоже хочет быть со мной. А в итоге мне пришлось угождать капризам его матушки, вечно требующей заботы и внимания. И оправдываться.
