– Смотри, я рубашку тебе восстановила, - Хрийз зашуршала сумкой, вытянула из неё рубашку.
Тонкое вязаное полотно потекло сквозь пальцы, играя радужными бликами в магическом фоне. Хрийз повесила дело рук своих на спинку кровати в ногах, аккуратно расправила рукава.
– Вот встанешь, непременно надень. И не снимай больше.
– Εщё бы, - сказал Гральнч. – И не подумаю даже. Ты сама–то как?
– Да я ничего…
– А птицы?
– И они… У Яшки крыло немного… ну, обещали, скоро будет летать . А у второй ничего, улетела сама, целая.
– Спасибо тебе, - искренне сказала Хрийз. – Ты меня спас.
– Ерунда, - серьёзно сказал он. - Обращайся ещё.
– Да лучше не надо бы… По такому-то поводу.
– Век бы этих тварей не видеть, - согласился он.
– Вот уж точно.
Дверь открылась,и по холоду, втёкшему в палату, Χрийз узнала Ненаша. Младший Нагурн выглядел заметно лучше, чем тогда, на празднике, из чего Хрийз сделала вывод, что он, после инцидента с платой за работу Вязальщицы, всё же нашёл какой-то способ свинтить из клумбы с гладиолусами раньше времени. Но со своим старшим тягаться ему было не с руки, и результат,так сказать, оказался налицо: свеженький, как огурчик. Давно бы так!
– Живой, – сказал Ненаш вместо приветствия.
– Не дождёшься, – тут же среагировал Гральнч привычной колкостью.
– Дурак, – беззлобно отозвался Ненаш.
Хотел коснуться руки Гральнча, но в последний момент ладонь убрал. Вспомнил, насколько это может быть неприятного для живого? Хрийз украдкой показала из-за спины Ненаша кулак дуралею. Не обижай брата! Гральнч чуть усмехнулся, понял, мол. И в кои веки не стал язвить.
– Жаль… меня рядом с мамой не былo, - сообщил Гральнч, бледно улыбаясь. – Я бы… не позволил… если бы был.
– И я, - угрюмо сообщил Ненаш,и всё-таки положил ладонь на руку брату.
– А ты тогда… уже?
– Да, – кивнул Ненаш. – Я тогда уже. И не успел…
Эхо войны отразилось от стерильных стен чужой болью. Оба брата словно бы вернулись на миг в прошлое, в то страшное военное прошлое, которое держало, не отпуская, обоих. Неумершие меняются очень медленно. Тело и личность словно бы застывают в момент метаморфоза,и если ты был ребёнком тогда,то так и останешься ребёнком на дoлгие годы. Несмотря на опыт, на память, на множество выигранных битв, на стихию смерти, которая становится твоей сущностью и не предполагает лишних сaнтиментов в принципе. Потому-то Канч сТруви и не хотел брать тогда этих девятерых детей,искренне считая, что честная смерть для них во стократ лучше судьбы неумершего. Потому и погибли они почти все, кроме Дахар и Ненаша.
