Высокомерное молчание было ему ответом, и злобный волчий взгляд.
«А иди ты туда же… инквизитор!» — хотел сказать ему Ваэрден.
Не сумел — провалился во тьму. И уже не видел, как капитан Разэнтьер Воладар долго стоял над ним, силясь понять, что же все-таки произошло в этот до невозможности странный день. А потом молча стянул с плеч свой плащ и набросил его на ифенху. Хотя бы, чтобы не видеть увечий, говорил он сам себе.
Ночь выдалась звездная, луны светили ярко, в полную силу. Сухой сыпучий снег, приглаженный резкими зимними ветрами, покрывал пустошь искристым одеялом. Всаднику-ифенху хватало этого снежно-лунного сияния — он прекрасно видел и унылую каменную полосу тракта впереди и сновавшую туда-сюда по снежной целине мелкую ночную живность. Рельм медленно брел вперед, то и дело мотая рогатой головой, ифенху кутался в тяжелый меховой плащ, а под ним как можно крепче прижимал к себе ребенка. Со спины ткань то и дело нервно подрагивала, будто под ним пряталось что-то еще, живое и самостоятельное.
Доселе мирно дремавший в уютном тепле мальчик вдруг сонно завозился и высунул нос из-под плаща.
— Дядя Разэнтьер, а куда мы едем?
— Даэннэ, сиди спокойно, ты мне мешаешь.
— Я не могу спокойно, мне неудобно!
— Деваться все равно некуда, сиди.
Мальчик замолчал. Минут на пять.
— Ну, дядя Разэнтьер, куда мы все-таки едем?
— Вот же неугомонный! В город. Спи.
— А что мы там будем делать?
— Мышей ловить, тебя кормить. Спи, говорю!
— Мышами? А зачем? А далеко еще?
— Даэннэ!
Еще минут пять мальчик молча сопел.
— А в какой город?
— Тебе какая разница? Не вертись, упадешь.
— Дя-адя Разь, мне в кустики надо!
Ифенху еле слышно зашипел.
— Ох, горе мое! Я тебя сколько раз просил так меня не называть?
— Ну, мне правда надо!
— Отморозишь. Терпи до города.
Ребенок обиженно замолк и спрятался обратно. Бык продолжал шагать вперед, звонко цокая копытами по запорошенным снегом плитам старой дороги. Ифенху было вздохнул с облегчением…
— Дядя Разэнтьер, а расскажи сказку?
— Ты заснешь, или нет?!
— Не-а.
— О Стихии, за что мне это… Ну хорошо, слушай. Совсем не в наше время, в дни, когда никаких войн с ифенху совсем не было, жил в нашем мире великий владыка…
— А как его звали?
— Не важно, как. Хочешь, будут звать, как тебя.
Ифенху крепче прижал к себе ребенка, исхитрившись обнять его под плащом собственными крыльями. Вскоре негромкий голос усыпил мальчишку, и они продолжили путь в тишине.
Тореайдр чувствовал себя провинившимся школяром. Или — тревожное для ифенху ощущение, — главным блюдом на званом обеде у собственного гостя. Старейшина стоял перед ним в одной из гостиных поместья, мрачный, как подземелье крипты. Но с Владыкой Света, патриархом Хэйвийского рода кхаэлей Кетаром эль Шиар-ад'Дином не спорят.
