— Дай! Да-ай! — заныла ифенхи, отбросив опустевший бурдюк в угол. — Дай еще!
— Не могу — покачал головой офицер. — Тогда не хватит крови твоему соседу по заключению. Сама знаешь, мне больше не дают.
— Мне мало, — захныкала девочка еще громче. — Мне холодно, я не могу так… Я хочу как все… Чтобы мама… Чтобы жених… Я не хочу крови, я конфеты люблю! А они тухлятину дают! Кости!
Разэнтьер удержал вздох. Что ей ответить? Что все будет хорошо, и она попадет к маме? Вранье. И она это знала. Как знала и то, что ее казнят.
«Почему никто не удосуживается кормить узников нормально? Если приучить ее к человеческой пище, она, возможно, смогла бы жить как все, ведь крови-то понадобится совсем чуть…»
Но кто он такой, чтобы с начальством спорить? Салегри выгодно прилюдно казнить «упырей» — а то еще, не дай боги, кто-нибудь пожалеет пленников и авторитет Ордена падать начнет. Да и некому будет заниматься воспитанием полубезумного клыкастого подростка, а самому Разэнтьеру ее забирать некуда.
— Я завтра уезжаю, — спокойно сказал капитан.
— На… надолго? — ифенхи тут же вскинулась, заволновалась, завертела головой, даже не пытаясь убрать падающие на лицо сальные спутанные пряди.
— Не знаю. На месяц, может, на два.
— Значит, я тебя больше не увижу… — девочка поникла, съежилась, сворачиваясь клубочком. — Зато увижу солнце.
На самом деле случай был из ряда вон выходящий. Детям с незрелым разумом передавать Темный дар запрещено, это знают и ифенху, и инквизиторы. Уж слишком непредсказуемым и опасным может получиться результат. Однако ж, попался извращенец, вырезавший всю ее семью вместе с работниками. Ее саму он обратил, изнасиловал и сбежал, оставив перепуганного ребенка «резвиться» в обезлюдевшей усадьбе среди трупов. Когда туда добрались рыцари Ордена, девочка сама вышла к ним, совершенно сумасшедшая и перепуганная. Ифенху через неделю поймали и обезглавили на месте. Просить о снисхождении для нее не имело смысла — милосерднее было убить.
Воладар решительно шагнул к ней, присел и, наплевав на вонь, обнял за плечи. Девочка задрожала и всхлипнула.
— Может быть, в новом рождении тебе повезет больше.
Красноватые глаза уставились на него затравленно и неожиданно зло.
— Лучше бы меня вообще не было, — прошипела она. — А ты добренький, значит, станешь одним из нас, вот! И они тебя тоже на кол! Потому что им нет разницы, кого убивать, они никого не любят!..
Разэнтьер молча встал, подобрал оба бурдюка, забрал факел и вышел. Снова заскрипел замок.
