Волку в голову ударило безумие. Первого же пехотинца, сумевшего просунуться на стену по пояс, он ухватил лапой за плечо и, втянув на парапет, вцепился зубами в горло. Обжигающе-горячая кровь хлынула в глотку, залила лицо, ударила в нос желанным запахом. Нажим челюстей, одно резкое движение головой в сторону — и бьющаяся хрипящая жертва затихает с вырванным кадыком. Он швырнул тело прямо на головы лезущим людям, а потом играючи отпихнул лестницу. Эти точно уже не помеха — не передохнут, так руки-ноги переломают.
«Убива-ать!» — сладко тянул в голове холодный шепчущий голос. «Убивать их всех!»
Ему казалось, что он сможет в одиночку перебить весь отряд Салегри. Он чуял, что стая подхватывает волну его ярости, и когда по одной из лестниц все-таки сумели забраться люди, то глаза отбивавшихся ифенху загорелись тем же алым бешенством.
Кровь на лице, руках и одежде. Все звуки слились в один неясный гул. Даже собственный голос, отдающий приказы, звучит не громче шмелиного жужжания. Зачем оружие, когда есть когти? Зачем щит, когда крылья, повинуясь желанию, не хуже него отражают опасные удары? В горле клокочет рычание. Под клыки то и дело попадает чья-то плоть, а перед глазами все затянуто алой дымкой…
— Остановись, Волк! Мы отбились.
Смысл слов не сразу доходит до затуманенного разума. Ярость спадает медленно, отступает волнами, как море во время отлива. Постепенно возвращаются звуки, мир обретает нормальные краски.
Неужели, еще даже полдень не наступил?
Ваэрден в последний раз шумно выдохнул и огляделся.
Вокруг лежало дюжины полторы убитых орденцев. Над ними, все еще сгорбившись и вывесив языки, приходили в себя ифенху, волчьи морды таяли. Все были перемазаны кровью, своей и чужой. Чуть в стороне лежал единственный погибший в стае — рыцарская палица размозжила ему череп. Волк попытался вспомнить его имя. Кажется, Кенар? Он был из новеньких, тех, что пришли последними.
— Тела скиньте за стену, пусть подбирают. Их падаль нам не нужна. Брата по стае предать огню.
Еще раз окинув всех шальным взглядом, Ваэрден на подгибающихся ногах поплелся со стены — к оставшемуся в логове Разэнтьеру. Этот, по крайней мере, даст спокойно отмыться и не станет задавать дурацких вопросов.
В последнее время Воладар стал казаться Волку символом самого надежного убежища. Он, в случае чего, и побеспокоить лишний раз не даст. Хотелось обернуться зверем, улечься прямо на пол и спокойно задремать, положив голову риану на колени. Увы, самое большее, что ему удастся — это отмыться от грязи и крови и на полчаса-час добраться до подушки. Вряд ли Салегри надолго оставит их в покое…
