Тореайдр статуей замер на облюбованном участке крепостной стены. Вокруг него колыхалось едва заметное марево, искажение воздуха, в котором, если смотреть, скосив глаза, можно было различить очертания морока, скрывавшего от людей истинное лицо древнего Темного. Незачем сеять среди смертных страх. Привычка еще только зарождалась среди них, и лучше пусть видят то, во что сами способны поверить. Например, степенного пожилого землевладельца, пугающие слухи о котором сильно преувеличены инквизиторской пропагандой.
Старейшина наблюдал за тем, что вытворяет Волк и раздумывал, стоит ли вмешаться и размять старые кости. Отсюда, с крепостной стены резвящийся молодняк был виден, как на ладони. Змей невольно вздыхал, глядя на то, как Ваэрден раз за разом треплет холки новичкам своей стаи, наглядно демонстрируя главенство. Измельчали нынче Темные… Выродились. Разве опустились бы Высокородные в былые времена до звериной драки? Уж если вызывали кого-то из Аль-хэйне на поединок, то проводился он по всем правилам, в присутствии старшей части Клана и непременно трех Старейшин. И никогда прежде ифенху не опускались до склок с применением зубов и когтей… Помнит ли еще хоть кто-то искусство дуэли разума?
Зимний ветер задувал под плащ, и Тореайдр невольно поежился. За века, проведенные на болоте он напрочь отвык от подобных капризов погоды — первородной Стихии негде разгуляться среди древних великанов заповедного леса. Он уже и забыл, каково настоящее дыхание Великого Змея Вьенна. Осеняет ли еще древний дух своим присутствием погибающий мир? Или навсегда обижен на кучку нерадивых человечьих магов? Слышит ли юный Волк неумолкающий зов?
Как знать… Ведь даже если слышит — нипочем не признается.
Вот опять что-то затеял. Перестало носиться зверье. Раздался его командный голос. Змей отвлекся от созерцания небесных просторов и с интересом посмотрел вниз.
Там, разбившись на парные четверки, люди и нелюди пытались учиться работать вместе. Правда, у большинства вместо слаженности получалась бессмысленная толкотня. Атакующие, норовя поскорее кинуться на «врага», только больше мешали друг другу, а те, кто защищался, никак не могли счесть друг друга союзниками. Приятно было посмотреть лишь на те четверки, в которых дрались Волковы ближние. К ним люди успели привыкнуть и даже начали уважать, среди прочих их пары держались хорошо. Сам Ваэрден со своим риану и вовсе учились чувствовать друг друга изнутри, и во время поединка казалось, что двумя телами управляет один разум. Что ж, очень даже неплохо для начала.
