После этого я без зазрений совести затащил её в ванную.
Нет, не трахаться, трахаться в воде девушкам может быть очень и очень некомфортно, не говоря о том, что неполезно. Просто посидеть, хули там. Ну ладно-ладно, ещё сиськи ей мну для душевного удовлетворения. Ну ещё сую пальцы куда не следует, на что она в ответ ноги скрещивает, не даётся.
Да ладно, давай я тебе потеребонькаю, пар спустишь, нервишки расслабишь, не ломайся, где там твоя заветная кнопочка. Однако Юми так мне и не дала подёргать её за «кнопочку». Ну как хошь, я хотел как лучше.
Правда спокойно понежиться мне всё равно не дали. Юми видимо не знает, когда надо открывать рот, а когда закрывать, поэтому в тот момент, когда я отправлялся в нирвану на попутках, она грубо вырвала меня в реальность жестокую вопросом.
— Сказал ты мне, что дура я, ибо не ведаю последствий. Но ты не прав, я вижу кровь, что будет на руках моих.
— На моих руках, Юми. Эта кровь будет на моих руках, что меня не радует. И её будет очень много. Скажи, почему ты считаешь, что всё пройдёт гладко?
— Честь и верность в империи нашей с рожденья заведена. Нас с колыбели обучают, что верность не купить деньгами, и честь дороже жизни. И духи рода моего, да и других следят за этим словно стражи. Не пользуемся мы и клятвами навязанными, присягая роду на верность.
— Без клятв? — я столько прожил в этом мире, что принять то, что здесь живут без клятв мне немного тяжело, если честно. Быть верным без клятвы — теперь мне это кажется странным и ненадёжным.
— Без клятв живём мы, честь имеем и верность не пустой нам звук. Духи верность наши видят и за верностью следят. Это знают все в округе, это помнит каждый член. Все увидят, кто сильнее и за тем они пойдут.
— А конкретно — ты, верно?
— Верно мыслишь, это я. Священное животное будет моим и избранной я стану сразу. А с мужем император примет меня. И не местным ты там будешь, что избавит от предательства меня.
— А другие семьи примут тебя? Не убьют?
— Одни присоединяться ради выгоды ко мне. Другие будут слишком трусливы, чтоб против нас идти.
— А не думаешь, что тебя грохнут по пути и отберут утконоса? Или просто устранят, когда ты уже почти станешь императрицей. Или когда уже станешь?
— Честь императора убрать не позволит. А когда почти я стану, уже всё решено же будет — часть за нас, часть будет молчать, а часть трусливо выжидать. А по пути никто не тронет, мы тихо въедем все туда. И объявим лишь тогда, когда под охраною семьи окажемся.
