Нет власти не от Бога. Святитель Нонн в свою бытность на кафедре пережил две смены власти.
И правителя язычника, и православного правителя он одинаково встречал с крестом и приветственным словом. Но язычника он приветствовал как бич в руке Божией, а православного как милость и благословение Божие.
Не забывайте же об этом.
Миром во все времена правит Промысл Божий, и на него ли произнесем мы суд?
А терпение, спасительное терпение во все времена обещает спасение. Претерпевший (верный Богу до конца) спасен будет.
А из своей жизни должен привести на память Патриаршее благословение мне, данное в момент глубокого смущения в душе моей.
Святейший Патриарх Алексий I на мой вопрос, как поступать, когда внешние и внутренние смутьяны требуют хождения во след их, ответил:
— Дорогой батюшка! Что дал я Вам, когда рукополагал?
— Служебник.
— Так вот, все, что там написано, исполняйте, а все, что затем находит, терпите.
Нынешние чада Церкви совершенно особые, порождение всеобщей апостасии, они приходят к духовной жизни, отягченные многими годами греховной жизни, извращенными понятиями о добре и зле. А усвоенная ими правда земная восстает на оживающее в душе понятие о Правде Небесной. И две эти правды по сути своей совершенно различны и непримиримы. На земле Небесная Правда пригвождается ко кресту.
Активно противится духовной жизни и лжеименный разум земной, ставший путеводителем современного человека. Слыша слова наставления от духовников, такие простые и, казалось бы, доступные, слыша Слово Божие, они не могут принять того, что усваиваются и понимаются эти жизненные истины лишь тогда, когда они исполняются самой жизнью, иначе Слово будет искажено и поругано.
И опять камень преткновения — до исполнения жизнью слышанного слова дело не доходит. Исполнение требует многих трудов и усилий над собой.
Слово Божие, проникшее в сердце и прижившееся там, дарует самоотверженной душе мужество, крепость и силу для перенесения искушений. А слово духовника — духовный меч, силящийся отсечь нечистоту, рождает муку и боль сердца чада и требует смиренного отречения от себя и многого терпения.
И все эти трудности — необходимость трудиться, терпеть, смирять свою самость — становятся для многих, привыкших искать в жизни только радости и удовольствия, препятствием к продолжению духовной жизни.
Спасительный же крест, который каждый человек должен взять и понести сознательно и с любовью, крест, которым только и можем мы оторваться от земных привязанностей и пристрастий, отвергается, как бремя неудобоносимое.
