Душа после смерти тела продолжает жить тем запасом елея, который она накопила при земной жизни и который дает ей возможность вступить в более близкое взаимоотношение с Богом всем комплексом своих стремлений, склонностей, чувствований и пристрастий. И чем больше запас елея, т. е. благодати Духа Святого, тем на более близкое и радостное взаимоотношение с Богом может рассчитывать душа.
Именно поэтому преподобный Серафим Саровский так настойчиво говорил каждому о необходимости «стяжания Духа Святаго Божия» — того елея, которого у мудрых дев оказалось в достаточном количестве и не хватило у юродивых.
Это то духовное богатство, которое приобретается душою только при земной жизни и не может быть пополнено после разлучения души с телом.
Это тот духовный капитал, который душа накопила, живя разумно на земле.
Сколько надо терпения духовному чаду, сколько времени ожидания, чтобы понять и примириться со своей духовной немощью и с сознанием, что взращивает добро его души Един Господь, не сам (труждающийся), не духовник, но Бог. Вот в чем сокрыта истинно духовная жизнь — в глубине смирения.
Но путь к смирению долог и крайне болезнен, особенно в нынешнее поглощаемое гордыней время. А сколько надо духовнику духовного такта и любви и опять же терпения, чтобы не опередить событий своей самостью, видеть плод жизненный своих трудов в чаде, чтобы не дать и чаду изнемочь в ожидании и надежде. Да и что ждать, если Царствие Божие не приходит приметным в душе образом.
Дело духовное зреет и спеет, и это дело всей жизни, нет конца и предела ему, ведь и стремление наше и любовь — к безконечному и всесовершенному и вечному Богу.
Вся наша трудность и боль именно потому, что мы не хотим принять Божьего и все домогаемся своего. А Бог нас любит больше, чем мы себя, ибо мы в духовном ничего не смыслим и все печемся о теле. Тело же страдает и болит оттого, что душа в проказе.
Душа наша жаждет Бога, тянется к Нему, ищет Его. И нельзя оставлять голодающую и жаждущую без насыщения. Духовный голод и духовная жажда страшнее телесных. Если не насыщать нашей души на пути ее земной жизни, безмерно тяжек будет ее голод в вечности.
У греха, навеваемого духом злобы, своя природа и у души своя. (Подобно как в природе при солнечной, но ветреной погоде у солнца свое действие, а у ветра — свое. Они действуют одновременно, но не совместно.) Так и в душе человека, к которой примешался грех, у греха и у души своя особая природа, и до известного времени душа сопротивляется греху, ведя свою жизнь, а грех — свою. Подобно ручейку, который несет чистую воду, но на дне его лежит тина. И стоит всколыхнуть поверхность воды, как поднимется тина и замутит всю воду, и станет как бы едино, но все же не едино. Так и душа, когда возмутится, то на какой-то период времени подчинится злому духу и начнет творить его злые греховные дела. Оба духа при этом составляют что-то одно, оставаясь самостоятельными.
