— Ладно, — согласилась она. — Магазин же недалеко?
— Ты быстро вернешься! — вот только ближайший магазин уже закрылся, и ей придется ехать к другому. Улыбаясь, я повела ее по лестнице и за дверь.
Когда я вернулась, Син развернулась на диване и прислонялась к спинке, с подозрением щурясь.
— Ты странно себя ведешь, — возмутилась она.
Я не могла отрицать.
— Все странное, — я указала на сияющие метки на себе, их было видно из-за шорт и топа. — Син, мне нужно спросить…
Я замолкла, Прутик появился за ней. Мне было не по себе от его поведения — фейри явно что-то задумал. Я знала этот взгляд.
Я не успела предупредить Син, Прутик прижал зеленый листок к ее голой руке. Удивление мелькнуло на ее лице, и она обмякла на подушках, будто труп.
— Син! — я подбежала к дивану. — Прутик, что ты наделал?
Он невинно расширил глаза и помахал листиком.
— Я сделал то, что он сказал!
— Кто… — я замолчала, Прутик посмотрел мимо меня с благоговением на лице.
Я развернулась.
Мужчина стоял у лестницы, прислоняясь к двери. Его длинный черный плащ свисал до колен, капюшон закрывал глубокими тенями его лицо. Высокий, широкоплечий, грозный.
— Стучать не учили? — я едва дышала, сердце колотилось. — И что Прутик сделал с Син?
Он опустил капюшон. Тени пропали с его лица, и стало видно неестественно яркие зеленые глаза на прекрасном лице. Я тоскливо вздохнула.
— Лист корнепряжа, — ответил он.
Я снова вздохнула. Этот голос. Хриплый, гулкий, низкий. Блин. Я забыла, что он был привлекателен. Это было несправедливо.
— Ты — придурок, — заявила я, напоминая себе об этом. — Что лист с ней сделал?
Он закатил красивые глаза от моего неуместного оскорбления.
— Прикосновение одного листика лишит взрослого сознания. Эффект длится около часа, и, — он опасно улыбнулся, — следов не остается.
Я потрясенно покачала головой.
— Это ей не навредит?
— Нет, если она его не съест.
Прутик улыбнулся и сунул листик в рот, громко жевал, напевая, словно это был самый вкусный торт.
Я помахала Заку.
— Помоги перенести ее в мою кровать.
Он пересек комнату, по пути снимая плащ, под ним оказалась мягкая черная футболка и мускулистые руки с темными татуировками. Я напомнила себе не пускать слюни. Он бросил плащ на диван, а потом поднял Син на руки. Похоже, моя помощь не требовалась.
Опустив мою подругу на кровать, он вернулся в гостиную и окинул меня взглядом.
— Ты сияешь, как витрина на Рождество. Посмотрим, что тут у нас.
Я осторожно подошла к нему. Потеряв терпение, он притянул меня на открытое место за моим одиноким диваном, вытянул мою руку и стал осматривать метки фейри.
