— Прошлое не изменить, можно только забыть.
— Прошлое? А как быть с тем, что меньше недели назад ты предлагал мне деньги за… — ком подступил к горлу, и я не смогла договорить.
«Только бы не расплакаться», — подумала я и часто задышала.
Титов обернулся, и в мгновение я оказалась прижата к горячей мужской груди.
— Прости меня, — Игорь до боли сжимал меня в объятиях. — Начнем всё с начала, с чистого листа?
— Нет! — я замотала головой. — Я не пойду на шаг, который раздавит меня.
Уперлась ладонями в его грудь и оттолкнула.
Титов сжал кулаки и молчит.
— Сколько раз мои надежды выливались в слезы. Сколько раз ты мне причинял боль. Знаешь, сколько бесконечно долгих ночей я провела, а днем ходила тенью? Я страшусь пережить всё это заново, — слезы подступали, я прямиком направилась в спальню.
Теплые капли текли по коже, оставляя солоноватый вкус на губах. Быстро поднялась по лестнице и бегом побежала по коридору.
Я уже успела открыть дверь в комнату, как услышала шаги — Титов догонял меня.
Он подбежал и с грохотом захлопнул дверь.
— Нет! Вика, нет! Я не смирюсь и не отступлю. Ты хоть что мне говори, я не уйду и не отпущу тебя… — отчаянно орал мужчина.
— Как ты не поймешь — я чуть не сдохла тогда! — ещё громче его крикнула я.
Игорь остолбенел.
Закрыв лицо руками, разревелась навзрыд.
— Не мучай меня, не мучай себя, — содрогаясь от слез, бормотала я.
Игорь отвел мои руки и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Ты не боишься проснуться однажды утром с чувством, что твоя жизнь прошла не так?! Ты не боишься до конца дней мучиться сомнениями и задавать вопрос — что было бы? Ты не боишься пожалеть? — яростно спрашивал мужчина, жестко произнося слова. — Я очень боюсь!
Только я хотела ответить, но Игорь не дал.
— Нет, Вика, молчи, — он открыл дверь в спальню. — Иди! Утром поговорим, — чуть охрипшим, но спокойным голосом сказал Титов, и я зашла в комнату.
В ванной набрала в ладони холодной воды и несколько раз умыла лицо. Посмотрелась в зеркало: красные глаза, припухший нос — печальный вид. Я долго всматривалась в отражение, так что оно поплыло и задвоилось. Вот она я — несчастная и зарёванная. Титов прав и лучше лить слезы от неудачи, чем от сожалений, что не сделала попытку обрести счастье…
* * *
Щелчок, щелчок и ещё щелчок, а потом одеяло сползло с меня, и я услышала над ухом:
— Просыпайся, соня! — ласково пропел Титов, я блаженно улыбнулась.
Щелчок, щелчок.
Открыла глаза и увидела перед собой здоровенный объектив. Щелчок.
