— Вам нравится?
— Не знаю… пока.
Рассказать о чём-то из жизни с другими личинками я не могу, а о местном мире знаю недостаточно.
— Скажете, как узнаете? — Охотник кивает, словно мой ответ совершенно нормален. Словно он понял его.
Обещать ему я не рискую. Где-то в глубине души ещё теплится надежда, что меня сумеют отыскать и вернуть на родную Леду.
— У вас прекрасные наряды. Откуда все эти красивые ткани? Кто делает их?
— Ткачи.
Значит, тоже мужчины. Оно и понятно, ведь каждая женщина выбирает себе мужа-ткача, мужа-крестьянина, мужа-врача и так далее. И все они живут ради того, чтобы обеспечивать потребности супруги. А она им ничего не должна. Если пожелает — одарит своим вниманием или — о, чудо! — наследником. Не пожелает — не одарит. Тем более любой Дом Счастья предлагает для своих обитательниц массу дополнительных развлечений. И почти все — в обществе свободных мужчин.
— Как вы все тут ещё не вымерли… — срывается с языка.
— Это небольшое поселение. Здесь один Дом Счастья. Сто восьмой. Но есть поселения, где их по три и больше.
— Сто восьмой?
— Это название посёлка.
Предсказуемо. У них всё крутится вокруг этих женщин. Смысл всего в служении им. Прогресс — чтобы делать это лучше и лучше. Философия и религия — в жертвовании всем ради женщин. Но ценят ли они это? Понимают? Может быть, когда-то давно, когда в этом мире установили такие порядки, так и было. Но сейчас…
— Я возьму себе мужей, когда назначат день выбора, — неожиданно даже для себя самой отвечаю на заданный им ранее вопрос.
— Вы можете… — он снова начал запинаться, признаки волнения проступили на лице, — выбрать меня… тоже…
— Такая скромная просьба! — Я не удерживаюсь от смеха. Весёлого и заразительного. Этому мужчине удается пробуждать во мне лучшее даже в таком сложном положении, как сейчас. Качнувшись, всем телом я опираюсь на ствол соседнего более тонкого деревца.
— С вами постоянно что-то случается. Подумайте! Вам нужен кто-то для… безопасности. В этом мой облик и неумение делать комплименты не так важны, значимее сила и ловкость… Вы же знаете, я справлюсь.
В этом он прав. И этим тоже отличается от других — никто не ослушался моего запрета, а Гай-Ре, вопреки всему, пошёл следом, заговорил. Точно понял, что я не из числа их женщин. Что же он тогда думает обо мне?
— И ты сможешь жить в Доме Счастья?
Он хоть представляет, что там творится?
— Мужья редко остаются в доме надолго. Жёны призывают их по необходимости. Или же вовсе только присылают за дарами, не позволяя явиться лично.
