Уйдя с Игрового поля, Герда отправилась в сторону Старого рынка. Добраться туда можно было двумя путями — коротким, идя напрямик, или длинным, через центральную часть города. Герда выбрала короткий, потому что не любила много таскаться пешком. Тем более, по мощеным булыжником улицам. Но у короткого пути имелись не только преимущества. Чем дальше она углублялась в безумный лабиринт Приречной слободы, тем уже и грязнее делались улицы, тем опаснее становилось там идти. Герда это знала, и в глубине души опасалась, что рано или поздно любовь к простым решениям выйдет ей боком, но, с другой стороны, кто не рискует, тот стирает ноги о камень мостовых.
Вообще-то, ей надо было попасть на Продажную улицу, расположенную так, что, с одной стороны, она являлась неотъемлемой частью Приречной слободы, а с другой стороны, пройди улицу до конца, пересеки рыночную площадь, и ты уже в Чистом городе, в самом сердце Бегонии — квартала, в котором расположено большинство театров, дорогих гостиниц и самых известных в столице ресторанов. А неприятности поджидали Герду буквально в двух переулках от квартала Красных фонарей и Продажной улицы, делившей квартал надвое. Она как раз свернула в очередной переулок, когда на нее выскочил зареванный парнишка по виду одних с ней лет или немного помладше.
— Тетенька! Тетенька! — запричитал он, глотая слезы. — Помогите, сделайте милость!
— Ну, какая я тебе тетенька! — хмуро ответила Герда. — Шел бы ты, пацан, просить милостыню в другом месте!
— Ох! — взмахнул руками парнишка. — Извините, барышня! Это я просто сослепу не разобрал. И я не побираюсь. У меня деньги есть, сам вам могу заплатить, только помогите!
— Ну, что там у тебя стряслось? — Герда еще не знала, как поступить. То ли помочь, коли это в ее силах, то ли нет.
— Сестра с сеновала упала, — буквально прорыдал парень, в очередной раз сорвавшись на нерв. — Ногу сломала. Кость вот тут торчит, — показал он на себе. — И кровь идет. А она… Она сначала кричала, а потом сознание потеряла. Наверное, от боли. А дома никого нет. И все соседи ушли к замку смотреть на гостей короля.
Парнишка казался искренним, а его история — настоящей, и, хотя сердце подсказывало не верить, Герда все-таки решила помочь.
— Показывай!
— Ой! Спасибо вам, барышня! — запричитал парнишка, показывая дорогу во двор дома за углом. — Я уж совсем отчаялся. Думал никто не поможет!
— Добрых людей больше, чем злых. — Зачем она это сказала? Бог весть. Но так ей тогда подумалось.
