— Королевский суд? — неожиданно спросил венценосец, подавшись вперед, в сторону Герды. — Значит, ты хотела королевской справедливости? Что ж, госпожа Гемма, будет вам справедливый суд!
Король отвел взгляд, немного помолчал, что-то явно обдумывая, хотя, казалось бы, о чем тут думать, если он уже вынес решение?
— Насильника повесить завтра на рассвете, — нарушил он молчание. — Девушку безотлагательно отправить домой, присовокупив письмо к ее отцу с изложением всего случившегося и нашими извинениями. Все!
Наступила тишина. Такого жестокого приговора никто не ожидал. Собственно, на это Герда и рассчитывала. Насколько она знала, за не завершенное насилие — то есть, за не имевший места акт насильственного совокупления, — еще никого никогда не приговаривали к смерти. Тем более, к повешению. И уж точно не королевского гвардейца. В этом смысле, первое, озвученное королем решение, являлось самым обычным: не слишком жестким, но и не слишком мягким. Повешение же совершенно не вписывалось в известную всем традицию. Но король вынес другой приговор, и никто из присутствующих не посмел ему возразить.
* * *
Домой ее доставили закутанной во все тот же сержантский плащ и под эскортом двух хмурых гвардейцев. Барон Гемма удивился, но промолчал и продолжал молчать, пока не закончил читать переданное ему королевское послание.
— Благодарю вас, господа! — Аккуратно сложив письмо и положив его в карман, повернулся он к гвардейцам. — Передайте барону фон Вальдену мою благодарность и засвидетельствуйте неизменное чувство дружбы.
Он дождался их ухода и повернулся к Герде.
— Прошу вас, сударыня, незамедлительно покинуть мой дом и более в нем не появляться.
«Что?!» — сказать, что Герда была ошеломлена, значит ничего не сказать. Это было потрясение сродни грому небесному, упавшему на ее голову с голубого безоблачного неба.
— Вы… — начала она дрогнувшим голосом. — Вы выгоняете меня из дома, отец?
— Я вам не отец! — отрезал барон. — Пора бы вам, сударыня, это понять! Вы жили в этом доме из жалости, но вместо благодарности лишь позорили мою семью и мое имя. Убирайтесь!
— Но… — Герда не знала, что и сказать. — Но куда же я пойду? Ночь на дворе…
— Туда же, куда вы постоянно уходите, — усмехнулся в ответ барон.
— Вон! — повторил он, равнодушно наблюдая, как по лицу Герды текут слезы.
— Но я ничего не сделала! — попыталась она отговорить своего бывшего отца от столь жестокого решения. — Это ведь он меня попытался изнасиловать!
