- Так,- поспешно согласился Свят.- Я понял. Спасибо тебе, Сережа.
- А второй гол…
Один за другим гасли светильники. Стадион - сектор за сектором - погружался в темноту.
- Знаю, знаю. Я и по воротам-то не бил.- И все же Святослав не чувствовал себя ни огорченным, ни обиженным.- Ты знаешь, Сережа, сколько лет я ждал этого дня! С тех пор, как ты впервые вышел на игру в основном составе «Звезды».
Солнце уже ушло, но день все продолжался: диспетчеры Горэнерго еще и не собирались зажигать люминесцентные светильники на городских улицах и площадях.
«Стометровку», которую - так положено - растянули по проспекту на полкилометра, захватили - как и обычно в вечерние часы - два многоцветных потока. Один стекал вниз, другой плыл вверх.
Особняк профессора Говорова спрятался на дальнем склоне горы, и правому защитнику «Звезды» приходилось пробивать себе дорогу в потоке, неторопливо стекавшем по проспекту.
Многоквартирный дом, в котором жила семья Хитровых, затерялся в массиве похожих друг на друга многоэтажных домов в нижней части города, возле громыхавшего дни и ночи завода, и потому правому полузащитнику «Звезды» приходилось пробивать себе дорогу в потоке, поднимавшемся по проспекту.
Каждый из них по пути обрастал дружками, и когда они встретились на проспекте, оба потока - тот, что стекал сверху, и тот, что поднимался снизу,- вынужденно прекратили свое движение до тех пор, пока друзья не решили, что делать дальше.
Встретившись, оба в один голос объявили:
- Ждем здесь. Он приедет.
Какое значение имеет ропот вокруг, если сегодня такой день?
Если сегодня день, которого каждый из них ждал много лет!
Кого сейчас винить в том, что они двое дебютировали в высшей лиге еще прошлой осенью, а Свят - только сегодня? Виноватых найти можно, но кому они нужны сейчас? Если сегодня все стало на свои места, кому нужны виноватые? Так решала юность.
- Свят!
Он выскочил из остановившегося троллейбуса.
- Да вот я, вот!
- Качаем! - крикнул Хитров. Голос Говорова невозможно не узнать:
- Два раза подбросим - один поймаем!
- Пожалейте!
Никакой жалости не будет. Она и не нужна. Какая жалость, если сегодня такой день в истории футбола?
Юность все решала по-своему, свои ставила вехи. Даже если не имела на то полного права. Но ей жить. Ей творить историю того самого футбола, в котором именно на сегодня она своей волей назначила великий день.
Значит, пусть будет так! Это даст ей право на иллюзии, на разочарования, но и - одновременно - право трудиться во имя, во исполнение своих, порой и опрометчивых, решений.
