Лежа на гостиничном диване и глядя в темный потолок, я совершил несколько важных открытий.
Катков и Соснора ведут веретеевскую игру. Но «Звезда» ее не знает. По-веретеевски играет сейчас только одна доронинская команда: тренер прошел мудрую школу у Веретеева, хотя состояли они в одной команде всего-то сезон, не больше. Но вот что удивительно: во всех своих статьях, подготовленных Романишиным, Доронин чаще всего утверждает нечто совершенно противоположное тому, что делают его команда и он сам на практике. Хотя обычно Доронин оговаривается:
«Речь идет об идеале». Об идеале, который помимо всего прочего еще и недостижим.
Получаются чудеса: Соснора и Катков играют в один и тот же футбол, но в разных командах. Команда Сосноры играет совсем не в духе ее тренера, но все последние годы держится на вершине успеха; команда же Каткова играет в доронинском духе, но терпит одно поражение за другим…
Конфликт Доронина с Соснорой - тогда я еще не знал, какой именно, но мне уже было известно, что он произошел,- должен привести к развалу команды, у нее должна пропасть игра, если, конечно, прав Соснора, а не Доронин. И если окажется, что прав Катков, а не Савельев,- а я хочу, чтобы было именно так,- значит у «Звезды» появится игра, у нее должна пойти игра, ведь ничто не исчезает бесследно.
Мы каждый день, круглый год общаемся с футболистами и тренерами. Встречаемся с ними на весенних сборах, в командировках, на тренировках, перед матчами, после матчей, в редакции на совещаниях. Вместе летаем на самолетах, ездим в поездах. А Главный хочет, чтобы мы не дружили! Но если в ходе общения выясняется, что люди близки друг другу, неизбежно возникают взаимные симпатии, приятельство, дружба, наконец. «Если у вас с ними хорошие отношения, вы не можете их критиковать»,- таков еще один козырь нашего Главного. Но у нас хорошие отношения почти со всеми - и с приветливым Николаевым, и с принципиальным Бесковым, и с интеллигентным Симоняном, и с дружелюбным Севидовым. А разве мало мы критиковали их команды за плохую игру? Наверное, не меньше, чем хвалили. Хотя выигрывали они наверняка чаще, чем проигрывали.
А дружба с футболистами?
Может ли она помешать нашей работе? Допустим, Куличенко написал неудачную статью. Разве я не скажу ему об этом, разве он обидится? Почему же тогда должен был обижаться наш всеобщий любимец Володя Мунтян, когда я, его товарищ, писал правду о том, что он порой играл небезупречно? Он и не обижался. Разве мало тот же Куличенко возмущался поведением своего любимца Толи Кожемякина, чья нелепая гибель потом всех нас потрясла?
