– Мамины родственники в последний момент пригласили нас отдохнуть в своем летнем доме, – сказали мы ей, – в Дорсете.
– Обязательно поезжайте, – сказала милая женщина из «Рингроуз», – родственников обижать нельзя.
Нас переполняло возбуждение, и мы почти верили, что нас пригласили, и это было чудесное чувство – причастности, – и мы все очень радовались. Мама взволнованно паковала вещи и по дороге купила нам новые полосатые полотенца, и я впервые в жизни воспользовалась дезодорантом. «Лесной папоротник», чудесный свежий аромат, я снова и снова брызгалась им, когда запах выветривался, пока мои подмышки не сделались белыми.
Сестре не нравилась холодная странность аэрозоля, она предпочитала роликовый дезодорант Mum, голубого цвета, как у мамы. Мне бы хотелось, чтобы мы все втроем пользовались одинаковым дезодорантом, но роликовый дезодорант был липкий и не такой бодрящий.
Сестра упаковала фотоаппарат, который она обнаружила в гараже (возможно, он принадлежал Чарли), а Крошка Джек – несколько банок шотландского супа с перловкой, который ему в то время нравился.
Мама поговорила с мистером Ломаксом, который заглянул кое-что отремонтировать, и он помог ей разобраться с дорожным атласом. Мистер Ломакс был членом Института продвинутых водителей (это означало, что он может сделать пируэт вокруг шестипенсовика и припарковаться в обувной коробке) и потому дал ей тьму советов по вождению автомобиля во время долгой поездки. Надо часто останавливаться попить кофе и, если заметишь, что клюешь носом, энергично раскачиваться взад-вперед и открыть окно, а в самом крайнем случае попросить одного из детей стучать тебя по голове.
На полпути нас с сестрой охватила тревога. Что, если дядюшки и тетушки не обрадуются, увидев нас? Что, если в доме не окажется места? Но мы себя уговорили. Сказали, что как только мы приедем и разместимся, они увидят, какие мы забавные и находчивые, как мы хорошо играем в разные игры и т. д., и в наших отношениях случится прорыв, и мы все вместе приготовим ужин, а потом заснем на мягчайших диванах в гостиной, пока в камине будет догорать огонь.
Добравшись до Дорсета, мы свернули на заросшую мхом гравиевую дорожку – заросший мхом гравий походил на губку, – которая привела нас к квадратному дому в георгианском стиле, стоявшему посреди парка (тогда я очень любила такие дома и до сих пор люблю). Мы быстро прониклись обаянием этого места, а мама столь же быстро выяснила, что никто нас не приглашал, мы просто все не так поняли, как ни жаль, и, глянув на озадаченные и смущенные лица, мы развернулись и поехали домой, от которого нас отделяли сотни миль. Все молчали, кроме Крошки Джека, но его невнятные жалобы были вроде раздражающей мелодии, которую вскоре перестаешь слышать.
