] схитрили, не рассказывали, кто они такие на самом деле, и в течение дня прогуливался по городу один; он считал, что само это побуждает других к большему уважению
[200]. Эту честь им оказывали все города Германии.
Когда он зашел в церковь Богоматери, до крайности замерзнув и держа платок у носа (потому что, начиная с Кемптена, холода начали кусаться, а до этого было тепло, насколько возможно), то даже не подумал об этом, полагая, что никто не обратит на него внимания и не будет остерегаться, поскольку он тут один и одет совсем не по погоде. Когда же люди больше привыкли к нему, они ему сказали, что церковникам такая повадка показалась странной. В общем, он совершил как раз то, чего более всего избегал: сделаться заметным каким-нибудь образом, который враждебен вкусам тех, кто его видел, потому что, хоть и оставаясь таким, какой есть, он всегда сообразуется с обычаями того места, где находится, и в Аугусте, гуляя по улицам, носил подбитую мехом шапочку.
Они в Аугусте говорят, что избавлены если не от мышей, то от больших крыс, каковой напастью захлестнуло остальную Германию; и рассказывают о многих связанных с этим чудесах, приписывая сию благодать одному из своих епископов, который похоронен в их земле, а землю с его могилы они продают малыми комочками размером с орех и утверждают, что можно изгнать эту нечисть из любой области, куда бы эту землю ни принесли[201].
В понедельник мы были в церкви Богоматери, чтобы посмотреть на торжественное бракосочетание некоей богатой, но безобразной девицы из города с приказчиком Фуггеров, венецианцем: мы там не увидели ни одной красивой женщины. Фуггеры, которые многочисленны и все очень богаты, занимают в этом городе все первейшие ряды. Мы видели также два зала в их доме: один высокий, большой, мощенный мрамором, другой низкий, со множеством древних и современных медалей, с маленькой комнаткой в самом конце. Это самые богатые помещения, какие я когда-либо видел. Мы видели также танцы в этой ассамблее: это были только аллеманды[202]. Они то и дело прерывают их и возвращают дам обратно на их скамьи, обтянутые красным сукном и расставленные по бокам зала в два ряда: кавалеры тут не смешиваются с дамами. Сделав маленькую передышку, они возобновляют танцы, поцеловав себе руки[203], а дамы их принимают, не целуя свои, потом, положив им руку под мышку, обнимают их и прижимаются щекой сбоку, а те кладут им правую руку на плечо. Они танцуют, поддерживая друг друга, без всяких головных уборов и не слишком богато одетые.
