. На самом деле он примешивал к своему суждению и некоторую долю презрения к собственной стране, которая невольно внушала ему отвращение к себе, но по другим соображениям
[162]; в общем, как бы то ни было, он предпочитал удобства этой страны, несравнимые с французскими, и вполне освоился с ними, даже с питьем неразбавленного водой вина. Что же касается питья вина на спор, то его приглашали к этому только из вежливости, и он никогда этого не делал
[163].
Дороговизна в верхней Германии больше, чем во Франции; поскольку по нашему счету на содержание человека и коня уходит по меньшей мере один экю с солнцем[164]. Прежде всего хозяева оценивают трапезу за общим столом в четыре, пять, а то и шесть батцев[165]. Другую расходную статью они делают из всего, что выпивается до и после двух трапез и малейших приемов пищи; так заведено, потому что немцы обычно съезжают из гостиницы утром, не выпивая. Еда, которая подается после трапезы, и вино, которое при этом потребляется, – основной расход для постояльцев, за это им выставляют счет вместе с завтраком. На самом деле, учитывая щедрость их стола, и вина в частности, притом что оно тут крайне дорого и привозится из дальних мест, я нахожу эту дороговизну вполне извинительной. Постояльцы сами угощают служителей выпивкой и вынуждают их держать стол накрытым два-три часа кряду. Их вино подается во вместительной посудине, похожей на большие кувшины, и тут преступление видеть пустой стакан, не наполнив его тотчас же снова[166], причем никогда не водой, даже тем, кто об этом просит, разве что их очень уважают. Они ставят в счет овес для лошадей, а еще стойло, включая сюда также сено. И предпочитают почти с первых же слов требовать то, что им надо, а не выгадывают, торгуясь[167]. Они бахвалы, гневливы и пьяницы, говорил г-н де Монтень, но не предатели и не воры. Мы уехали оттуда после завтрака и в два часа пополудни прибыли в
ВАНГЕН, два лье, где неприятность с вьючным мулом, который поранился, вынудила нас задержаться здесь, а назавтра нанять тележку за три экю в день: возчик, у которого было четыре лошади, кормился с этой суммы. Это маленький имперский городок, который никогда не соглашался принимать гарнизон другого вероисповедания, кроме католического, и в котором делаются столь знаменитые косы, что их продают вплоть до Лотарингии.
Он [г-н де Монтень] уехал оттуда назавтра, в среду утром, 12 октября, и свернул прямо на Тренто[168]
