Точно так же я боролся с Богом, понимая, может быть, что мне придется сделать выбор.
Моя мама была нежной, доброй и благочестивой женщиной. Я любил ее и не хотел огорчать, но быть похожим на нее мне совсем не хотелось, потому что это требовало бы от меня хорошего и благочестивого поведения.
С другой стороны, если бы я пошел по стопам отца, то мог бы быть независимым и делать то, что мне нравится.
Пока у меня внутри шла эта битва, я изо всех сил старался походить на отца.
Я обожал его издали, принимая как должное его равнодушное ко мне отношение и формируя себя по его образу и подобию. Мои чувства к нему были смешанными и даже иногда противоречивыми. Не помню, чтобы когда-нибудь он подкинул меня вверх или крепко к себе прижал. Не помню, чтобы он обнимал меня или говорил, что любит меня.
Но мама меня любила и каждый день проявляла эту любовь. Только она утирала мои слезы и лечила раны. Когда я, возбужденный, приходил домой и рассказывал все те истории, которые любят рассказывать мальчишки, только она готова была выслушать меня. Должно быть, те проблемы, с которыми я сталкивался, тоже волновали ее.
Если я не дрался, то играл в шарики, и уж тогда никто не мог обыграть меня. Я мог попасть в шарик с расстояния В десять футов. Мое мастерство вскоре стало Весьма прибыльным, потому что я выигрывал шарики у других детей, а затем возвращал их обратно за деньги.
Однажды утром я вышел из дому с коробкой шариков. После победоносной игры меня остановил один мальчик и смазал:
— Давай поменяемся, за твои шарики я дам тебе ножик.
Я поменялся.
Другой увидел ножик и сказал:
— Давай поменяемся.
У него я выменял что-то еще.
К трем часам дня я вернулся домой с козлам и отличной маленькой тележкой.
— Где ты это взял? — спросил меня отец.
Я сказал:
— Я уже забыл адрес, на все я это выменял.
И тогда впервые в жизни папа одобрительно кивнул. На какой-то краткий миг я почувствовал, что он гордится мной.
Деньги доставались мне легко и без особого напряжения. По дороге домой из школы я покупал стофунтовый мешок с арахисом, жарил двадцать или тридцать фунтов, часто потряхивая, чтобы они получились хорошо и ровно обжаренными. Затем я заполнял жареными орехами небольшие мешки и шел на ближайшую мельницу, где продавал их по пять центов за мешок. Часто я приходил дамок с долларом или двумя, а в то время не каждый мужчина мог заработать такие деньги.
Очень скоро у меня стало больше денег, чем у кого бы то ни была в нашем доме. Мои братья и сестры всегда приходили ко мне, если нуждались в деньгах. Я стал младшим банкиром в семье, но со всех и всегда я брал проценты.
