— Вот зараза, он еще и чешется, — Медведев начинает, скрести пораженное место ногтями.
Распрощавшаяся с Хорхе Сесиль, стоя на причале, машет рукой вслед удаляющейся шхуне.
— В следующий раз, не забудь привезти бусы! — кричит она де Сильве.
— Будут тебе побрякушки, — обещает Хорхе.
Кажется, что за те пол часа, что Сесиль общалась с де Сильвой, она вытянула из охранника все соки. Хорхе в штанах с расстегнутой ширинкой сидит на перевернутом ящике и ни как не может сосредоточиться. На лбу выступила испарина, а на груди возле соска красуется след от засоса.
— Опять они у нас сигареты стырили, — капитан заглядывает под брезент, — и консервов не хватает.
— Да ну эту жрачку к лешему, надо было тебе тоже Сесиль трахнуть. — Хорхе «ломает» сидеть и он ложится на ящик, подперев голову рукой. — Если бы не она, я сюда в жизни не приплыл.
— Она же грязная и спит со всем, чем попало, — подтыкая брезент под ящик, Капитан брезгливо морщит лицо.
— Для этого и придумали презервативы, — де Сильва тяжело хлопает ресницами, он близок к тому, что бы заснуть.
— Трахаться с резинкой не по мне, ни какого кайфа, — капитан продолжает по-хозяйски прибираться на палубе.
— Вот ты каждые пол года и лечишься, — Хорхе широко зевает, чуть ли не до вывиха челюсти. — Когда доплывем, не забудь разбудить, — он надвигает на глаза козырек фуражку.
Процессия во главе с шаманом вышла на поляну. По ее периметру были разбросаны одноэтажные тростниковые хижины, разных размеров и разной степени ухоженности. В центре поляны располагался очаг с потухшими углями, тут же по соседству четыре бревна для трапезы и посиделок строго ориентированные по сторонам света и стоящий на возвышении насыпного холма деревянный идол божества метра три высотой, обращенный потемневшим ликом на закат.
Всю еду с керосином и сигаретами сложили возле тотема.
Обходя, идол по кругу, Костик всматривался его резные формы. Голову божества венчала корона из перьев, нос походил больше на клюв, а на спине располагались сложенные крылья, в руках он держал трезубец и молнию, ногами же подпирал земной шар. Произведение искусства впечатлило Медведева настолько, что он вместо ехидного замечания на подобие — «Какая это дребедень!», молча поклонился статуе.
— Это наш покровитель Тусегальпо, человек птица. Когда-нибудь он обязательно вернется, — шаман дотронулся лбом до сандалий божества.
— И тогда наступит неминуемый конец света? — Костик сел на бревно возле потухшего очага.
