— Как всегда, попрятались лентяи, не хотят встречать, — капитан уже переместился на корму.
— Да, ни кого. Уж не померли? — порывистым движением, Хорхе отогнал от окуляров назойливую муху.
— Куда там, они еще нас с тобой переживут, один шаман чего стоит, — капитан закрепил второй канат на причале.
Костик не вмешивался в разговор, тихо радуясь красоте залива. Белоснежный песчаный берег, на котором так замечательно загорать, высокая трава, успокаивающая слух мерным шелестением, попугаи, приветливо переругивающиеся в кронах деревьев, кокосовые пальмы, дарующие сладостные плоды, а там, в глубине у кромки леса свисают с листьев гроздья желтых спелых бананов, — именно таким в детских мечтах Медведеву представлялся Эдем.
— Долго нам еще ждать этих лежебок? Ну-ка посигналь, — капитан осторожно ступил на причал.
— Сейчас сделаю, — усмехнулся Хорхе, и подошел к пулемету. — Подъем! — прокричал он, и дал очередь из пулемета поверх деревьев.
С гвалтом поднялись в воздух встревоженные попугаи, в кронах пальм заверещали обезьяны, а возможно и еще кто-то.
От пальбы у Костика зазвенели барабанные перепонки, а впечатление об Эдеме смазалось — «Зачет они это делают? Зачем нарушают покой острова?»
— Чего, кого-то подстрелили? — рыжему, здоровяку удалось самостоятельно, несмотря на путы смирительной рубашки, встать на колени и посмотреть наконец-таки за борт.
— Нет, Хорхе просто дурит, внимание привлекает, — Костик поднял горячую стреляную гильзу.
Спустя минуту, из кустов выглянула женская голова, посмотрела на причал, на шхуну, на людей и снова скрылась в зарослях.
— Ага, закопошились, зашевелились бездельники! — мостки причала поскрипывали под ногами капитана, как бы жалуясь на свою нелегкую жизнь. — Ладно, давайте выгружаться.
Оставив пулемет в покое, Хорхе подошел к Медведеву и, сплюнув смачно в море, процедил сквозь зубы.
— Можешь теперь развязывать своего приятеля, — сев на борт шхуны, охранник положил себе на колени автомат. Дуло оружия прямиком смотрело на здоровяка.
Костик принялся расстегивать ремни на смирительной рубашке, но это получалось у него плохо — медные пряжки буквально «вросли» в тело здоровяка. Под ремешок невозможно было просунуть даже палец. Тогда Медведев стал помогать себе еще и зубами.
— Попытайся, глубоко вдохнуть и не дышать, — сжимая во рту ремешок, невнятно, попросил рыжего Костик. — Теперь, повернись вправо. Отлично! — Медведеву удалось, наконец, расстегнуть первую пряжку.
