И как это связано с Алеком Кастлом?
Она ждала продолжения от Джен.
– Поэтому я стала учиться игре на пианино, – рассказывала она. – Чтобы лучше разбираться в музыке и, соответственно, лучше танцевать.
Джен замолчала на мгновение.
– Моего учителя по танцам звали мистер Катц. Он считался лучшим учителем танцев в Ричмонде. Его ученики часто продолжали учиться в Нью-Йорке, а некоторые из них со временем стали работать в профессиональных коллективах.
Джен с трудом сглотнула.
– Кажется, я была действительно хорошим танцором. Мистер Катц часто говорил мне, что я хороша, что я большая молодец. Он сказал, что у меня есть все данные, что однажды я могу стать профессиональной балериной, а может быть, даже знаменитой. Но он также всё время говорил мне, какая я толстая, жестоко шутил по поводу моего веса. Он заставлял меня записывать всё, даже самую мелочь, что я ела за день. Но как бы мало я ни ела, он всегда говорил, что это слишком много. Я начала сходить с ума, начинала голодать. Но я никак не могла похудеть. Никак!
Джен выдавила горький смешок.
– На самом деле, я не была толстой. У меня просто широкая кость, атлетичная и мускулистая фигура, как и сейчас. Но мистер Катц никогда не говорил мне, что у меня просто неподходящее строение для балерины. Балерины должны быть тонкими и гибкими. Никакая диета в мире не могла бы изменить меня. Я никогда не стала бы достаточно худой.
– Мне очень жаль, – сказала Райли. – Но как это связано с…?
Джен перебила её, теперь её голос дрожал от гнева:
– Дело было в том, что он мог просто сказать мне. Я никогда не стану балериной, но виновата в этом ни я и ни кто-то другой – просто у меня не те гены. Это не значило, что я не могу продолжать танцевать и наслаждаться этим. Может быть, я могла бы заняться хореографией или преподаванием.
Джен застонала от тихой ярости.
– Но нет, он продолжал лгать мне насчёт этого, говоря, что если бы я не была чудовищно жирной, я могла бы завоевать своими танцами весь мир. И единственной причиной, почему он так вёл себя со мной, было…
Она замолчала.
Райли закончила предложение за девушку:
– Чистая жестокость.
Джен кивнула.
– Да. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что он не только со мной так поступал. Он вёл себя так со всеми девочками. Если они не были прирождёнными балеринами, он делал всё, чтобы сделать их несчастными, в то же время укрепляя их надежды. Девочки, которые учились у него, получали травмы направо и налево, слишком усердно стараясь, моря себя голодом безо всяких на то причин. Но ему было наплевать. Для него это была просто игра.
