Кто-то из дядьев рядом со мной опять кричал:
– Еще расскажи!
Но на этот раз тетка лишь закатила жемчужные глаза. От него несло кальмарами, да и вообще время пира давно настало. Боги потянулись к ложам. Наполнялись кубки, переходила из рук в руки амброзия. Губы богов краснели от вина, лица сияли как драгоценности. Тут и там потрескивал смех.
Это взбудораженное веселье было мне знакомо. Я уже наблюдала его, в темноте другого зала.
Двери отворились, вошел Главк с трезубцем в руке. Волосы его были зелены как никогда и развевались подобно львиной гриве. Глаза сестриц и братьев радостно сверкнули, раздался возбужденный шепот. Вот где и впрямь будет потеха! Они расскажут ему о превращении любимой, расколют его лицо, как яичную скорлупу, и посмеются над тем, что выйдет наружу.
Но прежде чем они успели заговорить, вмешался мой отец – широким шагом подошел к Главку и увел его.
Недовольные братья и сестры вновь оперлись на локти. Вредина Гелиос, испортил веселье. Ну ничего, Персеида потом все у него выспросит, или Селена. Они подняли кубки и продолжили развлекаться.
Я же последовала за Главком. Не знаю, как у меня смелости хватило, впрочем, разум мой замутился, словно бурлящее море. Я встала за дверью комнаты, куда отец отвел Главка. И услышала его тихий голос:
– Разве нельзя ее сделать прежней?
Всякий, рожденный богом, знает ответ с пеленок.
– Нет, – сказал отец. – Ни один бог не властен отменить сделанное богинями судьбы или другим богом. Но в наших дворцах сотни красавиц, одна другой спелее. Лучше на них посмотри.
Я ждала. Вдруг Главк все-таки вспомнит обо мне? Я бы вышла за него не раздумывая. Но оказывается, я надеялась и на другое, хотя еще вчера и подумать о таком не могла: что он всю соль из себя выплачет, лишь бы вернуть Сциллу, что будет держаться за нее, свою единственную настоящую любовь.
– Я понял, – сказал Главк. – Жаль, но ты верно говоришь: есть и другие.
Раздался тихий металлический звон. Главк постукивал пальцами по вилке своего трезубца.
– Младшая у Нерея хороша, – продолжил он. – Как ее зовут? Фетида?
Отец цокнул языком:
– На мой вкус, больно солона.
– Что ж, – сказал Главк, – благодарю тебя за превосходный совет. Последую ему.
* * *
Они прошли мимо, совсем близко. Отец занял свое золотое ложе рядом с дедом. Главк пробрался к пурпурным лежанкам. В ответ на какие-то слова речного бога поднял голову и рассмеялся. Тогда я видела его лицо в последний раз и запомнила жемчужный блеск зубов в свете факелов, синеву кожи.
