Волна облегчения захлестнула Теодора. Неужели это правда?! Если да, то он готов пересмотреть своё отношение к Ламберту. Значит, ему всё-таки можно доверять?
– Извини, – проговорил он с трудом. – Мне очень стыдно! – Он обхватил голову руками. – Всё это время я клял тебя и был уверен, что за всеми безобразиями стоял ты.
Ламберт похлопал его по плечу:
– Я сам виноват, правда, потому что откладывал объяснение до твоего приезда. Вот ты и поторопился с выводами.
– Нет, я должен извиниться перед тобой, Ламберт, – сказал Теодор. – Мне очень, очень жаль – пожалуйста, прости, что я сомневался в тебе, друг мой.
– этот ужасный коротышка —
На следующее утро Аня отправилась с детьми по магазинам – купить всё необходимое перед их новым приключением. Февраль бывает в Японии снежным, и хотя Би пыталась объяснить брату, что такое снег, он всё равно ничего не понимал.
– Он безвкусный? – спросил Картер, когда Аня купила им мороженое.
– Нет, он на вкус как вода, потому что это и есть вода.
– И мокрый как вода?
– Не совсем, – ответила Би. – Только когда растает, а так он и не твёрдый, не как лёд – он мягкий и пушистый.
– И очень холодный, – добавила Аня. – Вот почему нам нужно купить для вас подходящую одежду!
Дети занялись покупками, Бастер отдыхал в загоне, и мужчины могли отправиться в короткую поездку к докам торговой компании «Заурия», где Ламберт держал Хейтера на одном из больших грузовых пароходов.
– Прошу прощения за такую обстановку, – извинился Ламберт, отпирая поочередно несколько тяжёлых металлических дверей. – Это самое надёжное место, какое я мог для него придумать.
В холодном тёмном трюме грузового парохода в наспех сколоченном кубрике, освещённом единственной лампочкой, лежал привязанный к койке человек. Его рука и тело были перевязаны окровавленными бинтами. Теодор отшатнулся.
– Не жалей его, – посоветовал Ламберт, когда они подошли ближе. – Не забывай, что он чудовищный негодяй.
Теодор снова вспомнил слова стегоколдуна: что его с Хейтером дороги проходят рядом и время от времени будут пересекаться. В прошлый раз в Мексике, когда они разговаривали друг с другом, Хейтер был в сильной позиции. Теодор был связан и ждал казни. Он не мог и вообразить, что их следующая встреча окажется такой. Тогда Хейтер сильно пострадал от горного литронакса, но теперь Теодор увидел, что состояние его хуже, чем он думал.
Правая рука Хейтера ужасно распухла и, туго забинтованная, висела на шее. На лице было множество инфицированных ранок, а левый глаз закрывала повязка. Левая рука свесилась с края койки, из ладони капала жидкость. Сцена была неприятная, и Теодору даже чуть не пожалел коротышку.
