– Никого знакомого, – Козьма подвигал фотографии пальцами.
– Все здесь, – усатый подал Козьме список. – Трое – в списках установленных террористов, один – бомбист.
– Хорошая у нас пошла молодежь, – пробурчал себе под нос Козьма. – Что показали результаты наблюдения?
– Кружок анархистов-революционеров. Политические сборища, подрывная работа. Как раз собрания по вторникам, то есть сегодня.
– Может просто чисто модные собрались, а крамольные идеи возбуждают их не хуже кокаина? Для остроты ощущений перед партийно-патриотическим сексом?
– Никак нет. Вот кое-какие платежные документы. Некто Чуваев приобрел мешок селитры.
– Ну, огородник он. Это не доказательство.
– Вот доказательство. Удалось снять случайно, – усатый подал Козьме фотографию. На ней один из студентов был занят сборкой какой-то электронной схемы.
– И?
– Нам удалось проникнуть на участок. Помимо электронных схем найдены детонаторы и немного пластита.
– Что, эти идиоты хранили их в доме? – хмыкнул Козьма.
– Нет, тайник был в огороде.
– Ладно. Насколько я помню Лопатин каким-то боком косвенно засветился в деле покушения на Голицына?
– Так точно. И эта ячейка готовит покушение на какую-то крупную фигуру.
– Все это наши предположения, – хмыкнул Козьма, – Но и этого нам хватит для производства ареста. У нас есть приказ – брать живыми или мертвыми. Выдвигаемся вечером.
Взгляды присутствующих скрестились на мне. Нехорошие такие взгляды, оценивающие, волчьи. От Козьмы это не укрылось.
– Знакомьтесь, это мой личный стажер. Позывной – Навь. На сегодняшнюю операцию он идет с нами, – представил меня дед. – Вопросы?
Вечер-то вечер, а как будто легкие сумерки – знаменитые питерские белые ночи. Что самое примечательное в них? Да вой кошек и собак, которые никак не привыкнут, что на месяц не заходит Солнце, и считают, что наступил апокалипсис. Ну и для нашего дела это совсем нехорошо.
Дом стоял на отшибе, видно купцу когда-то был нужен отдаленный домик для любовных утех или чего еще он там удумал. Ну и совсем плохо – не запустишь дрон или штурмовую группу, засекут сразу при свете-то. Вот и караульный на крыльце думал так же, расслабился, бедолага. Стоит себе, прислонившись задницей к стене, курит.
– Цель вижу отлично. Жду указаний, – послышался в наушнике голос Марты, снайпера группы.
– Огонь! – негромко сказал дед.
Выстрела слышно не было, просто плеснуло красным на стену, и студент с пробитой головой сполз вниз.
– Наблюдение?
– Все тихо, они там так галдят, что ничего не слышат, – наблюдатель с лазерным микрофоном засел в густом кустарнике метрах в двухстах. Если бы не видел, что он там есть – ни за что бы не поверил, так замаскироваться мог только профи.
