– Господа, выйдите, вам здесь не место! Ваше Сиятельство, вы тоже на выход! – два лица исчезли из кадра, и появилось лицо в хирургической маске и шапочке, врач, наверное, кто же еще.
Сиятельство? Что это еще за сюр? Не могу больше. Я закрыл глаза и опять провалился в бессознательное.
…Да, вот это я попал! Я посмотрел на поднятую руку. Безволосую, тонкую, с детскими пальцами. Неудивительно, что тело меня не хотело слушаться, это тело было не мое! Сначала я думал, что все это или бред или сон, я под действием медикаментозного наркоза или еще каких-то препаратов, меняющих сознание. Все было слишком реально, даже более чем. Это как раз и есть симптоматика игр разума, но…
Похоже, я все-таки в реальности. Картинка перед глазами двоилась, если аккуратно сбоку нажать на глазное яблоко, а вокруг – там, куда я смог дотянуться с закрытыми глазами, сознание рисовало ту же картинку, осязание лишь подтверждало зрение. А что осязание реально, лишь подтвердила медсестра, или как там у них по старорежимному, сестра милосердия, что ли, подсунув под меня утку, и проводя манипуляции с нежной частью моего нового тела. И эта нежная часть была маленькая, судя по осязанию. А еще при этом я почувствовал прилив крови к лицу – наверное прежний обладатель моего тела еще стеснялся так, что аж покраснел. Хотя вряд ли, это реакция сознательная, а судя по тому, что у меня в голове и книжкам про впопуданцев в чужие тела, здесь я один, присутствие чужого разума не обнаружено.
Пару дней меня не беспокоили, были лишь регулярные визиты врача и сестрички милосердия (а ничего у нее зад в хирургических брючках!). Причем, самое интересное, эти двое гадов только улыбались на все мои попытки завести разговор. Таки заговор молчания какой-то. А вот потом…
Сначала в палату вошел тот самый аристократический тип, которого я видел после пробуждения. Вошел, и уселся на прикроватный стул, пристально меня разглядывая.
– И что? – не выдержал я. – Нравится? Вы из этих?
Надо было видеть, как рожу аристократа перекосило.
– Да, похоже я ошибся… – пробормотал он себе под нос.
– Смотря в чем, – нагло усмехнулся я.
– Итак имя, фамилия, год рождения.
Да ты что, дядя, белены объелся что-ли? Так все я тебе и выложил. Все так и укладывается в попадание на территорию вероятного противника, – «сиятельство», русский язык с каким-то странным говором, хорошо оборудованный госпиталь, заговор молчания – хотя обстоятельства этому противоречили. Если только уничтожили всю нашу кавалькаду из росгвардейцев, обеспечивающих оцепление, и нашу штурмовую группу, а меня, каким-то чудом выжившего после очереди из калаша в упор вывезли на какую-то их базу в Грузии или где-нибудь еще, где очень любят матрасный флаг. Но вот только одно, самое главное обстоятельство не укладывается – мое тело двенадцатилетнего ребенка, и это перевешивает все остальное. До этого еще наша цивилизация не дошла.
