Минут десять я летал, мимо и мимо. Ни разу ни один из моих ударов не дошел до цели, даже не коснулся Козьмы. При этом я наблюдал прохождения энергопотоков, деформацию Соби и выбросы энергии.
– Все понял? – сжалился наконец дед.
– Нет, – честно признался я.
– Ничего, поймешь. И изучишь. И будешь применять. Потому что жизнь у тебя будет трудная.
– Наследник Рода?
– Наследник Рода, – подтвердил дед. – Только тот, кто почитает предков и крепок духом, получает великую силу – силу Рода. И этот человек способен противостоять миру смерти.
– Я как бы не силен в языческой философии, – признался я.
– Это кто тут язычники? Нас так обозвали пришельцы с именем чужого бога на устах. Ну это тебе не надо, все-таки христианство в Империи – основная религия. Моя вера – это моя вера. Ладно, закончим теософию и демагогию. Прими стойку!
Так что, когда приехал Старший, он меня слегка и не узнал – я сильно изменился за эти три недели.
– Забираешь? – дед Козьма прищурился.
– Забираю, дед Козьма, – вздохнул Старший. – Пора ему хоть экзамены сдать, если хочет в другой класс перейти.
– Пускай, школа ему сейчас важнее. Точнее, его прикрытие, – хитро прищурился старик.
– Да, это тоже. Могу я его потом еще привезти?
– Конечно можешь, Ваше Сиятельство. Ах, да, – дед притворно хлопнул себя по лбу и скрылся в избе. – Совсем забыл!
Он подал Старшему такое же личное дело.
– Спасибо. Поехали!
Я упругой пружинистой походкой пошел к джипу и сел на переднее сиденье. Хватит с меня. Папа хмыкнул, но ничего не сказал, лишь закинул личное дело на заднее сиденье и завел машину.
Я посмотрел в окно, и увидел деда, стоящего у избы. Помахал ему рукой, дед махнул в ответ, повернулся, и скрылся за дверью.
– Что, скучать будешь? – спросил Старший.
– Да, – неожиданно ответил я. Действительно буду. По ежедневным тренировкам, по этому тихому месту… И по деду.
– Ничего, сейчас тебе будет не до скуки, – успокоил меня он. – Школьную программу выучишь?
– Да.
– Экзамены будешь сдавать вместе со всеми, никаких экстернов. Не надо возбуждать подозрения. Ну а потом – будем думать, как жить дальше.
Ну так оно и получилось в результате. Усиленная зубрежка, потом экзамены. Труднее всего мне дались встречи с бывшими одноклассниками, хотя их, стараниями папа, удалось сократить и до минимума – меня впихивали в класс после начала экзамена, а дальше я готовился и шел где-то в первой пятерке. Поле чего сразу по выходу меня забирали под белы ручки телохранители, отсекая возможных желающих пообщаться. А что делать? Списывать все на болезнь и частичную амнезию? Вряд ли прокатит с моим поздоровевшим видом. Щеки здоровым и нездоровым румянцем не пылали, но выглядел я даже получше, чем до болезни. Это я выяснил по семейному альбому, который мы вместе рассматривали с папа, чтобы выучить немногочисленных родственников и знакомых. И внезапно я нашел там фото деда, при виде которого у меня отпала челюсть.
