— А я и не брахман, и не кшатрий, и не южанин…
— Я же сказал, что покажу тебе, как прикинуться брахманом. Тогда ты отправишься на юг, в его земли, и получишь знания у величайшего гуру нашего времени. Хорошая новость для тебя — Парашурама не берет платы, твоему отцу не придется продавать колесницу и коня. Мне вы платить не захотели, ну да ладно. Но я предупреждаю — в конце концов, ты заплатишь ему очень высокую цену, не имеющую ничего общего с деньгами. Но я тут не причем! Я и так сделал для тебя больше, чем ты заслуживаешь.
— Но не будет ли это обманом?
— Обман — это то, что совершает сам Бхаргава. Его толкования священных писаний настолько узки и ограниченны, что моего друга Чарваку хватил бы удар, услышь он их. Сынок, рано или поздно, один из его учеников захватит всю Бхарату и будет править нами. Наше общество настолько пало, что я даже мечтаю об этом. Возможно, будет так, что мы увидим, как сын царя, ужаснувшись бедствиям и страданиям народа, покинет дворец и будет жить в лесу, под деревом, посвятив все свое время поиску пути для просветления. Тогда наш мир на какое-то время будет спасен от саморазрушения. Однако, последователи Браргавы непременно отправятся во все концы Бхараты, кто с мечом воина, кто с посохом аскета. Их целью будет гибель нашего уклада жизни, уничтожение всего, что создаст тот благочестивый царевич.
— О свами! Я-то думал, Такшака — самая страшная угроза царству!
Крипа улыбнулся, восхищенный проницательностью и сообразительностью мальчика.
— Сынок! Такшака и Бхаргава — две стороны одной монеты. Мы, простые люди, вынуждены находиться между такими безумцами. Такие, как Парашурама или Такшака не умирают, они перевоплощаются с иными именами и другими ликами. Когда придет время, для защиты от них Хастинапуру понадобятся все воины, никто не будет рассуждать об их варне и происхождении. Тем, что ты сделаешь для исполнения своей мечты, ты поможешь всем нам! Так что, приходи ко мне на рассвете, и мы начнем разучивать Гаятри-мантру. Мне уже самому не терпится узнать, смогу ли сделать из суты брахмана!
Крипа поднялся и скрылся во тьме, оставив промокшего Карну одного на берегу стремительно бегущей реки.
Карна еще долго оставался там. Противоречивые чувства пронизывали его наравне с порывистым ветром. Когда на востоке забрезжил рассвет, мальчик побежал домой. Ему надо умыться и переодеться. Схватив сухую одежду и полотенце, он бросился обратно к реке, успев обнять мать, уже поливавшую побеги туласи во дворе.
