Раскель не мешкая отправился на зов и еще издалека увидел возле отцова костра какого-то незнакомца. Подойдя, поздоровался и, в ожидании, что ему скажут, с любопытством принялся разглядывать чужака.
Не цыган. Хотя, конечно, бродяга, исходивший немало трудных дорог. Одежка – чуть ли не лохмотья, дорожная сума вся в заплатах. Молодой – с виду ненамного старше самого Раскеля, – но уже с обильной сединой в волосах, посверкивающей, точно звездная пыль.
Лицо дочерна загорелое, глаза усталые, но смешливые.
Кто такой, что ему разрешили сесть рядом с главою табора?…
– Дело есть к тебе, – заговорил отец. – Вот, человек прибился, помощи просит. Добраться ему кое-куда надо. Мы бы помогли, конечно, да только в совсем другую сторону идем, и сворачивать ради него не станем. А ты у нас свободен пока. Да к тому же думается мне, что лучше всех ему поможет этот… твой новый друг. У которого тебя сегодня вроде как ждут?… Так сходи-ка, проводи человека!
Сердце у Раскеля сначала ухнуло в пятки, а потом вернулось на место и заскакало чертом.
– Обратно можешь не торопиться, – добавил отец, хотя и без того все было ясно.
Его отпускают!..
Забыв на радостях все слова, Раскель только и сумел, что кивнуть.
Чужак, увидев это, улыбнулся.
Встал на ноги и сказал:
– Давай знакомиться, что ли? Меня зовут Имар. Имар Таум…
