Когда море стало серебряным | страница 13

– Выходит, Город Яркого Лунного Света был построен из-за какой-то бумажки? – сказал Ишань, когда Пиньмэй завершила свой рассказ.

– Ну, вообще-то это была волшебная бумажка, – ответила Пиньмэй. Она немного воспрянула духом. Может быть, история Амы тоже волшебная? Расскажешь её – и словно сил прибавилось…

– А этот Листок по-прежнему там? – спросил Ишань.

– Нет, Ама говорила, что… – Пиньмэй осеклась и выпрямилась. – Ишань, – медленно проговорила она, – в Городе Яркого Лунного Света нет Листка с Ответами, но там есть драконова жемчужина. Ама сказала, что один из князей этого Города выменял Листок с Ответами на драконову жемчужину!

Рис из плошки высыпался на колени Пиньмэй, но ни она, ни Ишань этого не заметили.

– Драконова жемчужина? – воскликнул Ишань. – Драконовы жемчужины излучают свет! Значит, она…

– …может быть Светоносным Камнем, Озаряющим Ночь, – подхватила Пиньмэй.

– Тогда всё просто, – сказал Ишань. – Мы с тобой пойдём в Город Яркого Лунного Света и раздобудем эту жемчужину!

– Но я же всего-навсего сказала, что драконова жемчужина может быть Светоносным Камнем! Может быть, а может и не быть.

– Так пойдём и узнаем! – сказал Ишань. – Что это, как не шанс спасти Аму!

– Но… но… – пыталась возразить Пиньмэй. Мысли метались у неё в голове, словно стая вспугнутых ворон. Пойти в тот город? Спасти Аму? Мы не сумеем. Я не сумею.

– Пиньмэй! – с досадой произнёс Ишань. – Ты всё думаешь и думаешь. Наблюдаешь и наблюдаешь. Может быть, хватит наблюдать? Пора действовать!

Когда придёт время, ты сделаешь то, что должна, сказала Ама. Пиньмэй закрыла глаза, представляя лицо Амы, её взгляд, спокойный и нежный, как лунный свет.

Открыв глаза, она увидела, что Ишань смотрит на неё совсем иным взглядом. Этот взгляд словно говорил: что, боишься? Не бойся – я буду с тобой.

– Ладно, – сказала Пиньмэй. – Идём.

– А ты хоть знаешь, как добраться в Город Яркого Лунного Света? – спросила Пиньмэй.

Снег падал на них беззвучно, как просеянная соль, и шаги их тоже были почти не слышны.

– Конечно, – сказал Ишань. – А ты разве нет?

Пиньмэй помотала головой.

– Я не помню, – сказала она. Ей хватило бы пальцев одной руки пересчитать, сколько раз за свою жизнь она спускалась с горы. – А чьи это башмаки? На вид им лет сто!

Перед выходом Ишань бросил Пиньмэй какие-то одёжки и башмаки. Он достал их из сундука, такого же древнего, как тот ган, в котором она пряталась. С той минуты, как Пиньмэй согласилась идти с ним, Ишань шутихой носился по дому, собирая еду и одежду, – даже смотреть было смешно.