— Я вот что хотел спросить — замялся Лещенко — У вас ничего новенького нет на примете? Хочу пластинку с песнями Виктора Селезнева выпустить.
Губа не дура! Я смотрю на Клаймича — тот на меня.
— Готов финансово соответствовать — неправильно понимает наше молчание певец — За ценой, так сказать, не постою.
— Дело не в деньгах — я тяну время — Хотя они тоже лишними не будут. Мы тут на гастроли в Японию улетаем…
— Ну хотя бы одну? Новую?
— Виктор, у тебя что-нибудь есть? — в разговор включается Клаймич.
— Есть один мотивчик — за рукав отвожу Лещенко в сторону, в угол фойе. Клаймич идет следом, сделав знак окружающим подождать.
Пропеваю куплеты знаменитой песни, что «сел мне на уши», пока копался в айфоне:
— Птица счастья завтрашнего дня
Прилетела, крыльями звеня…
Выбери меня, выбери меня,
Птица счастья завтрашнего дня.
Пахмутова и Добронравов пока еще не написали «Птицу», а значит можно ее предложить певцу. Тем более для моего репертуара она не очень подходит. Лещенко внимательно вслушивается в слова, кивает в такт.
— Вроде бы ничего — слова простые, но цепляют.
Лещенко довольно улыбается.
— Песня вторых секретарей обкомов и райкомов — смеется Клаймич.
Мы недоуменно смотрим на директора.
— Ну как же… Ты только что пел: «Запад будит утро завтрашнего дня. Кто-то станет „первым“, но не я».
Мы присоединяемся к смеху Клаймича. Действительно, двусмысленно звучит.
— Да, ладно — машет рукой Лещенко — Про счастье, про завтрашний день… Годится! Певец жмет мне руку — Завтра же заеду, порепетируем.
— Часам к трем — Клаймич достает свою записную книжку — кондуит и что-то записывает. Григорий Давыдович теперь пытается все планировать. В том числе и мое время. По мне так — пустая затея. События несутся — успевай крутиться.
— А по деньгам я завтра с утреца наберу, ладно Лев?
— Разумеется!
Лещенко еще раз жмет нам руки, уходит. И тут же возвращается.
— Я тут слышал нехорошее… Не знаю, правда или нет. Говорят, что Суслов готовит какое-то коллективное письмо. Некоторые… скажем так… коллеги, подписали.
— Что за письмо? — обеспокоился Клаймич.
— Против Виктора. О бездуховности его музыки и все такое прочее. Подробностей не знаю.
— Ну и черт с ним — я машу рукой — Сколько можно думать об этом. Устал.
И потом у меня есть Веверс с Щелоковым. И Пельше. Который, впрочем, сейчас с Романовым в Вене. Переговоры с американцами затянулись, Генеральный должен вернуться в Москву только завтра. Поехать что ли во Внуково 2 встретить патрона? Интересно, пустят? Если с Щелоковым — пустят.
