— Как схрон нашел? С лесными небось сторговался? — ухмыльнулся Хассет.
— Сам знаешь — чего спрашиваешь, светлый господин, — буркнул парень.
— Знать не знаю, а догадаться нетрудно. Нехорошо у мастера подворовывать. Нехорошо, — назидательно повторил Хассет.
Мальчишка неожиданно выпрямился и вскинул голову:
— Не воровал я! — завелся он. — Сам нашел, сам обменял, крохобора вернул в целости! У Нодара никто не ворует, понятно? А-а, думай, что хочешь, хоть десятника зови!
Он махнул рукой, из глаз неожиданно брызнули слезы. Все-таки парень здорово перепугался. «А красномордый десятник, похоже, лямку исправно тянет — вон как мальчишка вскинулся, как его вспомнил. Еще бы через головы не скакал — цены бы не было», — подумал Хассет.
— Без десятника обойдемся, — великодушно пообещал он вслух.
Мальчишка недоверчиво пошмыгал носом, колупнул болячку на локте и уставился на мага исподлобья:
— Ладно… Обойдемся. Когда на болото двинем? — почти басом спросил он, пытаясь вернуть себе утраченную солидность и значимость.
— Никогда не двинем — на карте покажешь.
Хассет вынул из сумки сложенный вчетверо лист, развернул и разгладил ладонью. По виду не то затертая бумага, не то пергамент, окутанный от старости сеточкой мелких трещин.
— Дык, это самое… — изрек подмастерье, — а чего здесь не нарисовано ничего?
«Чтоб меня больше никогда вестники законников не находили»! — мысленно вздохнул Хас-Сеттен, глядя как мальчишка соображает где его надули, недоверчиво моргает и яростно ковыряет в носу.
— Садись! — приказал сыщик, опустился на корточки и положил карту на землю.
Парень повиновался. Хассет схватил его за руку и ткнул немытый палец в левый нижний угол пергамента. По карте разошлись круги, и в углу появилось изображение мастерской Свен-Одара, с ювелирной точностью прорисованное до мельчайших деталей.
— Ох ты, ептыть! — восхитился мальчишка. — Мелконько как, а все видно!
— Вспоминай дорогу и пальцем веди! А не то пришибу, полчаса потеряю, зато будет у меня мертвяк в проводниках! — пригрозил Хассет, брезгливо вытирая руку о штаны. Подмастерье испуганно охнул, и на карте зашумел ночной лес.
Через несколько минут Бурсов сынишка стоял посреди мастерской, растерянно вертел в руках серебряный четвертак, вполуха слушал ворчливые нотации мастера Свен-Одара и время от времени встряхивал головой. Образ заезжего мага никак не складывался в памяти в целую картинку. Помнились отдельные детали вроде ярко алой ленты, вплетенной в темные волосы, расстегнутого ворота рубашки, да цепких пальцев на запястье.
