Впрочем, это не обязательно был летописный, всем известный Олег. Вполне вероятно, это был другой человек: такую возможность нельзя исключать, учитывая состояние источниковой базы. Хазарский каганат тем временем продолжал слабеть, и русы этим пользовались, буквально вынимая из-под него земли.
Оказавшись на международных просторах, русы сразу показали себя нормальными партнерами, которые умеют договариваться. В первую очередь они договорились с печенегами. Получился великолепный симбиоз: русы – это пехота, печенеги – конница. Без конницы воевать в степи чрезвычайно неудобно и опасно.
В это время (842 год) в Византии на трон садится Михаил III Амарей. С этого человека началась русская летописная хронология, а во главе православной церкви при нем находился патриарх Фотий. Патриарх Фотий был примерно как митрополит Спиридон Киевский, тоже очень «лихой». Папа римский Николай поддерживал соперника Фотия – патриарха Игнатия, и в какой-то момент Фотия сместили.
Разделения на православных и католиков еще не было; церковь, как и Римская империя, была едина – разве что имела Восточную и Западную стороны. Отношения между этими сторонами неуклонно приближались к точке кипения – и как только на константинопольском престоле сменился фокус, немедленно были созваны Первый и Второй Константинопольские соборы (иногда их называют Двойным, или Двукратным собором), на которых Игнатия сместили с высокого поста. Вместо него патриархом стал Фотий.
За что же сместили Игнатия? Вовсе не за то, что как-то неправильно верил (хотя слухи такие ходили). Главной причиной стало то, что Западная церковь во главе с папой римским претендовала на контроль над Болгарией, а значит – на деньги, власть и прочие вполне материальные блага. Фотий же являлся образованнейшим человеком своего времени. Он даже написал книгу «Мириобиблион», что переводится как «тысяча книг», где описано целых 280 прочитанных им томов.
Именно при Фотии была образована миссия Константина-Кирилла и Мефодия, которую сначала отправили в Болгарию и Моравию, а затем ее деятельность достигла и Руси. Здесь мы плавно подходим к принятию христианства. Постепенно, двумя волнами, то есть из Империи франков с одной стороны и из Византии – с другой, с востока и с запада христианство начинает накатывать на восточную часть Великой европейской равнины. С еще одной, северо-западной от Руси стороны, в беспокойной Скандинавии об эту пору тоже начали потихоньку принимать христианство. Таким образом, можно говорить о некоторой устойчивой европейской тенденции в отношении христианской религии.
