К концу XIX – началу XX столетия норманнский вопрос в историографии сильно пошел на спад. Всем наскучило обсуждать личность Рюрика и этнические связи норманнов. Поэтому ученые занялись обычной рутинной работой…
Новый всплеск интереса к этой теме случился только в 30-х годах XX века, когда норманнским вопросом в его самом нелепом выражении, переплюнув даже Шлецера с его выводами, вооружились специалисты Геббельса и Розенберга. К тому моменту подоспели идеи пангерманизма, благодаря которым всем стало известно, что шведы, норвежцы и датчане – прямые родственники немцев. Отныне полагалось рассуждать следующим образом: славян постоянно кто-то чему-то учил – как правило, немцы. Первые государства основали немцы. Кого пригласил в свое время Петр Первый? Опять же, немцев. Правда, одна незадача: как только немногочисленные немцы растворяются в славянской среде, славяне снова начинают терять человеческий облик. Поэтому историческую миссию нынешние гордые потомки германских племен должны видеть в том, чтобы снова прийти к ним и навести очередной порядок.
Так работала мощнейшая пропагандистская машина гитлеровской Германии. Реакция советской пропаганды была однозначной: были задействованы лучшие историки, и писать что-либо о норманнском вопросе стало просто опасно.
«Отцом» советского антинорманнизма был академик Греков. Он выдвинул теорию, устраивающую любого здравомыслящего человека, который придерживается материалистических взглядов: в самом деле, а не все ли равно, кем были Рюрик и его варяги-норманны? Для современного материалиста не должно быть никакой разницы. Безусловно, этот вопрос остро стоял при Елизавете Петровне в XVIII веке, когда уровень развития науки подразумевал, что государство и правящая династия – это одно и то же. Будучи марксистом, Греков отлично понимал, что государство не складывается по велению правителя: это столетний и даже тысячелетний процесс развития, в первую очередь – производительных сил.
И если на Руси стало возможным княжеское правление, значит, оно уже было подготовлено всем предыдущим историческим периодом, в который весьма успешно вписались некие норманны. Если бы они не приехали, то на их месте оказались бы киевские хазары или другие славяне откуда-нибудь из Европы, и дальше все происходило бы по той же схеме. Самое главное – была готова материальная база для формирования феодализма. В этих условиях личность князей – нечто абсолютно второстепенное, потому что управляют историей не отдельные князья, а объективные законы исторического развития общества.
