— Бог приходил ко мне во сне! — смущаясь, призналась под цепким взглядом почтенной пожилой Карлины.
Но вместо радости да благодатного напутствия наткнулась вдруг на суровый, острый взгляд.
— Лишь дьяволы, принимая прекрасное обличье, бродят по снам неразумных девиц! — отрезала сестра с осуждением. — Пей двойную порцию отвара да прими две недели службы в палатах умирающих для очищения души и покаяния…
Растерянной и печальной вышла девочка от сестры-исповедницы. И хотелось ей разыскать Алим, спросить совета у неуловимой с недавних пор, вечно занятой наставницы — но стало отчего-то страшно и стыдно, будто впрямь в случившемся была Илл'ына вина. А что, если права Карлина? Как тогда в глаза смотреть благочестивой жрице, из милосердия взявшей безродную сироту под свое крылышко?
И Илл'а промолчала. Лишь взялась с вполне искренним усердием отбывать повинность в надежде, что все, в конце концов, наладится. Утомленная физической работой да постоянным целительским истощением, валилась она к вечеру с ног, и снов своих, если и были те, уже не помнила — только горчинка непонятного сожаления оставалась наутро.
Но подошли к концу тяжелые недели покаяния, послушница вернулась к обычной жизни — и непонятный то ли бог, то ли дьявол не замедлил навестить ее снова.
В этот раз родной Храм снился Илл'е. Неспешно и аккуратно зажигала она свечи под витражными ликами Светлых Богинь в Молитвенном Зале — фитилек за фитильком, каждый из трех сотен — как принято делать в большие праздники. И так спокойно было у девочки на душе, так светло и правильно, что появление синеглазого незнакомца ничуть ее не испугало — только вызвало тень раздражения от того, что в такой момент помешали.
А мужчина, кажется, растерялся: завертел головой в недоумении, разметав по плечам ровную гладь волос; прошелся завороженным взглядом по мигающим свечным огонькам…
— Интересное ты выбрала местечко! — хмыкнул, наконец, весьма насмешливо. — Что-то не припомню за тобой особого благочестия!
— Отстань! — сердито отмахнулась Илл'а, к своей досаде погасив ненароком ближний ряд свечей. — Сгинь! Ты дьявол — так сказала сестра!..
— Это что, одна из твоих шуточек? — брови синеглазого сдвинулись, возвращая знакомое уже озадаченное выражение. — Что вообще с тобой творится в последнее время?
— Ничего, — удивилась девочка. — А должно? — заметался ее взгляд от погасших свечей на красивое лицо бога.
Стремительно, как можно только во сне, тот приблизился. Прищурившись, вгляделся в Илл'у, моргнул напряженно, будто силясь разглядеть ее черты сквозь туман.
