– то есть к вам фрау Шульц не приходила? – спросил Лаврентий?
– к нам никакая фрау не приходила, ни Шульц, не мульц, – ответил старший по наряду. Так что ищите в холмах, если только она окольным путем через лесок не вернулась к дороге.
– спасибо, товарищи, – сказал Дудочка, и троица развернулась к холмам.
– что я говорил, – забормотал дед, – просто исчезла в этих холмах, как в двух соснах. Волшебство.
– ладно, пойдем еще раз посмотрим в холмах, может, чего не заметили, – сказал Лаврентий.
Они вернулись к холмам и стали бродить вокруг как грибники, не поднимая головы.
– эй, братцы, смотрите, кажись что-то нашел, – Степан Федорович поднял какую-то штуковину из травы, – тут по немецки написано.
– Вельт Хольцер – это спички немецкие, прочитал Лаврентий. – видать, наша красавица их обронила. Где ты их нашел, Степан?
– да вот аккурат в этой траве, – дед показал себе под ноги.
– Так, вот что, лейтенант, сгоняй опять на заставу, попроси у них кинолога с собакой, у них то наверняка есть. Попробуем след взять. А ты, Федорович, положи спички обратно на то место, где нашел.
Дудочка побежал на погранзаставу, а дед с Лаврентием присели на траву. Пронин достал сигареты и угостил Степана Федоровича.
– а ты что ж, у фашистов остался? – спросил дед
– остался. Куда мне деваться? Я сам из Ленинграда, все мои предки там лежат на кладбище. Да и вроде перемирие у нас. Не воюем. Работа практически та же самая – как следователем работал, так и работаю. Те же преступления, да и люди в городе те же остались в основном, немцев не так много приехало. Думаю, не больше десятой части населения.
– да, непросто тебе тут сейчас. Все небось косо смотрют.
– я тут первый день всего. Да и со штатскими, кроме тебя, ни с кем не общался, а у военных у всех приказ сотрудничать, что им косо то смотреть.
– а я вот своего последнего фрица забыть не могу. Идем мы у этого холма с Матвеем и Николай Петровичем, а тут фриц этот из темноты выныривает, ну я ему «Руки вверх!», а он в меня очередью шмальнул. Как мне такое забыть. Почти каждую ночь снится.
– да, дед, понимаю тебя, у меня как-то все проще прошло. Мы ж немца считай до перемирия и не видели. Сидели на Гороховой, занимались профилактикой преступлений. Ну, понятно, дезертиров и паникеров тоже ловили. Но это все равно не фронт. И тут, бах, и нам говорят, мол, Ленинград теперь будет немецким, кто не хочет жить под немцами, есть неделя переехать в СССР. Неожиданно все было. Ну а потом уже приехало немецкое начальство. Тут я, считай, первый раз живого фашиста то и увидел.
