– заранее надо было привезти, знали же, куда летите. Эх. Ладно, Алексей, давайте пройдемся до деревни.
Идти было километра два. Поэтому Лаврентий решил пораспросить Алексея Дудочку о его жизни.
– а что говорить? Родился в 35м, всю жизнь провел в Москве, даже в октябре 41 не эвакуировались, когда немцы уже в Химках были, потом и смысла не было. Когда в 43м подписали перемирие, мне еще восемь было. Пошел в школу. В немецкую гимназию в Лялином переулке. Закончил с отличием, взяли на юридический в МГУ. Потом сразу в московский угрозыск попал, а там меня к себе Шурупов и взял. Вот уже три года с ним работаю. Его перевели в Министерство, и я с ним. В принципе, нравится, но больше полевой работы хочется. Распутать какое-нибудь преступление.
– женат?
– нет, что вы! Рано мне еще. Вот, до капитана хотя бы дослужусь, а лучше до майора, и тогда можно.
– мой тебе совет, женись не дожидаясь майора, и даже капитана, а то останешься бобылем, как вот я. Иногда и домой-то идти не хочется, и кроме работы ничего нет. А что до распутать чего-нибудь – так вот он шанс. Начальник где-то пропал, а тут такое преступление загадочное, распутывай!
Они подошли к деревне.
– деревня Любцы, – прочитал Дудочка, – никогда про такую не слышал.
Они прошли вдоль больших, добротно построенных домов, на одном из которых прочитали: в этом доме с октября 1942 по март 1943 года располагался штаб 165 стрелковой дивизии 52 армии.
Из дома вышел седой дед
– здравия желаю! – окрикнул его Дудочка, – а что, дед, не видал ли ты тут хорошо одетую гражданочку не нашей внешности? Мимо не пробегала?
– и вас здоровичка! Видал, как не видать. Бежала, оглядывалась, будто за ней гонятся. Сумочка у нее в руках была большая, как санитарная, но без красного креста. А побежала в сторону той горки.
– а что там?
– да ничего. Горка, а за ней еще несколько холмов и так до самого Волхова. Но к Волхову уже не подойдешь, там погранзастава. Так что, можете у тамошних солдатиков спросить, не видали ли они вашу фройляйн.
– с чего ты взял, дед, что она немка?
– да уж повидал я немцев в войну-то. У них как раз такие фифы все были – худющие и на лицо злые.
Лаврентий и Алексей решили пройти дальше.
– постойте, закричал дед. Я с вами схожу, только сюртук накину. Дед вошел в дом, но через полминуты вышел в сюртуке, с караваем хлеба и крынкой молока.
– держите, ребятки, кушайте, вы люди служивые, небось и не ели ничего.
У Лаврентия после окрошки и жаркого было полное насыщение желудка, поэтому он вежливо отказался, а вот Дудочка, который так ничего и не поел, с удовольствием навернул хлебушка и выпил крынку молока в одну харю.
