В то время, как Шурупов вызволял Лаврентия Пронина с Колпинского КПП, Новгородский КПП пересекла кавалькада посольства Германии во главе с новым послом Клаусом Хассом. В этот раз прохождение погранконтроля произошло за считанные минуты – Жуков лично распорядился оказывать посольству всяческое содействие.
Более того, сразу за КПП посольство поджидал эскорт на мотоциклах, в колясках которых сидели пулеметчики. За безопасность посольства теперь можно было не бояться.
Авдотья Кибина ехала вместе с Клаусом в его Хорьхе, но, правда, оба сидели сзади. За рулем находился профессиональный водитель.
– Я так рада, что мы едем вдвоем. Все-таки Борман прекрасно придумал с этой гуманитарной делегацией. Я хоть съезжу в Москву. Не была там с 39 года.
– Я там вообще никогда не был, – сказал на голубом глазу Клаус, – какая она?
– Ну она и тогда была прекрасная. Сейчас, думаю, сильно изменилась. Я видела по телевизору репортажи оттуда. Там даже небоскребы есть. Как в Америке, только они все под кремлевские башни сделаны, даже звездочки наверху.
– Слушай, а почему ты до сих пор не замужем?
– Тебя ждала
– Прекрасный ответ, а на самом деле?
– Так это на самом деле. Как-то не случилось мне встретить того, кто бы приглянулся. Ну до войны малой была, потом война, родители погибли, дальше карьера, работа ответственная. Был один офицер из Люфтваффе, который за мной ухаживал. Но потом он разбился при испытании ракеты в Пенемюнде.
Потом выборы и я стала бургомистром. Стало совсем не до личной жизни. Ну и все же, я думаю, тебя я ждала, – Авдотья прижалась щекой к плечу Клауса, – а ты? Почему один?
– ну офицерская доля, особенно в такой области, как наша, еще более суровая. Работа, спец задания. Совсем не до семьи.
– Зато теперь ты посол. А послу не только можно, но и нужно иметь семью. Так что подумай. Все очень удачно складывается, – и Авдотья улыбнулась.
Через шесть часов с момента пересечения границы посольство подкатило к Москве. Начиная с Химок они увидели толпы советских граждан, которые стояли вдоль Ленинградского шоссе и махали флажками со свастикой.
– представляю, что они сейчас чувствуют, – подумал Клаус, в котором опять начал оживать Гвоздев.
– представляешь, все эти люди, кроме детей, пережили войну, и воевали с тобой и твоими начальниками, с Мартином Борманом, в первую очередь, – уловила его мысль Авдотья
– скорее с Гитлером
– да, с Гитлером, в первую очередь, – поправилась она, – а теперь им дали в руки флажки врага и приказали изображать радость
