– господин Канцлер…
– не перебивайте. Вы знаете, что мы все устали от Адольфа, и, в общем, мы решили, что не так уж и важно, как он погиб, но мы, для важности дела, будем считать, что погиб он геройски, в борьбе с врагами, согласны, Хеннинг
– да, мой фюрер!
– брр….давайте без этой адольфовщины….пожалуй, вернемся к гражданскому обращению, которое было при Гинденбурге. Просто – Канцлер.
– яволь!
– а вообще, можете называть меня Мартин, не публично, конечно, а когда мы тет-а-тет. Все таки, мы многим Вам обязаны, герр Тресков
Гаулейтер вспомнил этот разговор и улыбнулся. Сколько времени прошло – целых 17 лет.
Тогда, весной 43го, Борман поручил фон Трескову немедленно начать со Сталиным переговоры о перемирии, которое и было заключено 22 апреля 1943 года. Демаркационная линия проходила по линии фронта, при этом Ленинград переходил Германии и ее союзнику Финляндии.
Через полгода Борману удалось договориться с Маннергеймом о передачи города в исключительное владение Рейху, после чего туда была перенесена ставка управления восточными территориями, а фон Тресков был назначен гаулейтером.
– разрешите? – Вольдемар зашел в кабинет гаулейтера
– входите, Штольц, входите, как раз думаю о Вас. Присаживайтесь.
Собеседники расположились на мягких имперских кожаных диванах, которые фон Тресков привез с собой из Берлина.
– Надо бы их заменить, – подумал гаулейтер, впрочем, он думал так каждый раз, когда присаживался на диван, но так и не менял. Запах Берлина и молодости всякий раз его останавливал. – Я попросил Вас зайти, чтобы обсудить важное поручение. Вы же, как я понимаю, из русских немцев?
– Не совсем так, герр фон Тресков, отец мой был из них, но уехал из России еще до первой мировой. Я родился уже в Дрездене.
– тем не менее, насколько я знаю, Вы возвратили себе фамильную квартиру на Гороховой, прямо рядом с Гестапо, и какое-то имение под Смоленском.
– Так точно, герр гаулейтер, в конце сороковых, когда на восточных землях возвращали экспроприированное у немцев, мне удалось вернуть некоторое отцовское имущество.
– Похвально, то есть у Вас есть в крови что-то русское, не может не быть.
Гаулейтер снова посмотрел в окно.
– Знаете, Вольдемар, мы сейчас назначаем посла в Москву…
Штольц вытянулся и щелкнул каблуками
– Нет-нет-нет, Вам я не предлагаю быть послом. Туда поедет Криста-Венфридис Шуленбург, по стопам отца, так сказать… хороший был человек, – фон Тресков посмотрел куда-то вдаль, – Вам я хотел дать особое задание, поедете под видом коммерсанта, но Ваша цель – определить намерения Советов. Ходят слухи, что они опять готовятся к войне. Нам бы не хотелось этого.
