— Думаешь, проверка какая? — заговорчески зашептала я.
— Уверен, и пацаны все так думают.
— Делааа.
— И не говори. Только, если хочешь знать, твоим одноклассником он быть никак не может: имя то не совпадает.
— И вправду, — согласилась я с Вовкиной догадкой.
— Да и возраст не подходящий, он тебя лет на пять точно старше. А то и на десять… — задумчиво протянул Вован, думая о своем, — Мне кажется, он куда старше, чем выглядит.
— Может, старший брат его, — предположила я, начисто забыв, что никакого Егора среди моих одноклассников не было никогда.
— Может быть. Но думается мне, что не местный он.
— Ну видела я его только издалека, и то всего один раз. Ошиблась, с кем не бывает.
— Ну так идем, посмотришь как следует, — неожиданно предложил Вован.
— В смысле посмотрю?
— В прямом, он сейчас у Анатольича сидит (Анатольич у нас главный энергетик), они о чем то уже полчаса как толкуют.
— О чем?
— Покуда мне знать?
— А как же мы глянем?
— Дверь откроем да глянем, делов то. Он даже не заметит.
— Ты думаешь? — неуверенно поинтересовалась я.
— Да конечно, там не видно! Мы всегда смотрим, как Анатольич водку пьет, он еще ни разу не заметил. Идем, — Вовка неожиданно вскочил, схватил меня за руку и потянул за собой.
— Мне кажется, это лишнее, Вов. В конце концов, еще успею на него насмотреться, раз он только устроился…
— Идем, я тебе говорю, — Вовка упорно тащил меня по коридору до двери с табличкой «Главный энергетик Остапенко С.А.»
— Ты первый!
Вовка зашел первым, я за ним. Здесь мне довелось побывать лишь однажды, но примерную планировку кабинета я помнила: мини-приемная, и собственно сам кабинет, заваленный всяким хламом. Вовка был прав, при известном везении нас не заметят.
Я осторожно выглянула: напротив Анатольича восседал знакомый уже мне парень. Закинув нога на ногу, сидел и курил. Теперь я смогла рассмотреть его получше: лысый, и хотя лысых я совсем-совсем не жаловала и они неизменно ассоциировались у меня с постоянными обитателями мест не столь отдаленных, стоило признать: этому лысина шла необыкновенно. Профиль тоже не подкачал, теперь он не был мрачен, как утром, когда шел по коридору, а смеялся над сказанным Анатольичем. На мой взгляд, над словами Анатольича можно смеяться только в диком бреду или приступе сумасшествия, но парень, то есть Евгений (я же теперь имя знаю), смеялся. На щеках его красовались ямки, и вообще улыбка была хоть куда, таких шикарных ямок я точно еще ни у кого не видела, против воли захотелось улыбнуться ему в ответ. Но вместо этого я нахмурилась: нравился он мне все меньше и меньше. Ясное дело, он и есть убийца, обычно они именно так и выглядят. Дело за малым – узнать, с чего он так свирепствует и доказать это.
