У меня кружилась голова. По телу разливалась слабость. Рецепторы наелись ощущениями и теперь грозили вырубить тело. Чертовы нервы.
— Хочешь, чтобы кто-то тушил, или сам готов? — выдавил я. Пальцы тряслись. Игнат сел на пол, прямо в воск и смотрел в пустоту взглядом в тысячу ярдов.
Женя вскинул голову.
— Могу и сам.
— Это хорошо. Хоть и неожиданно от тебя.
— Пошел ты.
— Идем встречать Стаса, — закончил я пикировку. — Вдруг бульдоны реснулись…
Свана так и стояла напротив двери, глядя в пустоту, как ждущий чего-то пес. Мы выбрались из вонючего Хёрга, вдыхая относительно свежий воздух. Стас уже появился на месте респа и шел в нашу сторону.
Райволг что-то ему крикнул.
Стоп…
Я широко улыбнулся.
* * *
В репертуаре менестреля из Рассветного нашлась песня с защитой от огня. И еще одна Мелодия Жизни, как у Стаса, хоть и не такая раскаченная. Так что на четвертый заход мы отправились воодушевленные.
Хоть и с настроением как перед визитом к стоматологу, не признающему обезболивающие. Свечи жалили очень больно, и каждая словно сильнее предыдущей.
Мы вышли в комнату. Разошлись по точкам. Я оглядел товарищей. Лица собранные, мрачные. Взгляды даже чуточку затравленные.
— Прорвемся, — сказал я. — Сейчас все закончится. Запевай!
Шансон и что-то из местного фольклора сошлись в одну какофоническую песню и мы бросились на свечи.
— Блядь, блядь, блядь, — матерился от боли Игнат. Мне самому хотелось выть. Точно усилился эффект. Жизни снимает меньше, хила больше, и теперь первым стопором на пути к успеху осталась только боль.
Приходилось заставлять себя двигаться. Беспрестанно шипел, почти плача, Евгений. Стас сбивался, сдавленно продолжал и тушил огни очень медленно, как будто сомнамбула. Я поднажал, чтобы помочь барду, и, когда закончил со своим куском — оттолкнул певца подальше от свечей.
— Справлюсь, — выплюнул ему сквозь зубы. Не из злости. От боли.
Стас еле дошел до стола. Облокотился на него, но песнь окрепла.
И, наконец, последняя свеча погасла.
— Есть! Есть, блядь! — гаркнул я. — Есть!
Ноги еле держали. Я прислонился к стене, сполз на пол.
— Сделали!
— ОН ИДЕТ! — завизжала с улицы Свана. — ОН ИДЕТ!
— Да жеваный ты крот, — выдохнул я.
Воск забурлил, устремился к столу вязкими потоками. Ручьи сошлись в один, питая собою нечто поднимающееся из пола. Стас отшатнулся от приподнявшегося стола.
— Валим! — гаркнул я, но опоздал. Вязкая дрянь выстрелила в разные стороны упругими струями. Воск пробил Стаса насквозь, затвердел и поднял над полом. Бард умер сразу. Безвольное тело поднялось к потолку.
