Шут его знает. Короче, как-то проблему решили. И мало того, что от этого хитрого кода зависит генерация бафов, так я ж прибаутками еще и дух восстанавливаю! Невероятно тонкий троллинг игрока. Тебя колошматит здоровая гнилая тварь, и ты едва успеваешь уворачиваться, а система будто талдычит тебе — шире улыбку, друг. Выдай чего-нить искрометное в процессе. Развлеки себя как-нибудь в рутинном бое. Больше лулзов богу лулзов! Скукотища ж!
Тьфу.
Пока шли к Красному Хёргу, иногда раскладывая встречающихся нам созданий Зодчей, опознали закономерность духа и у барда. Тоже своеобразная. Если мелодия провалилась (пристрелите музыканта) — минус дух. Если случился оверхил (когда человек и так здоров, а ему блатную романтику в уши вколачивают) — снова минус дух. Расти эта субстанция начинает при успешном лечении (совсем копейки) или же при смерти противника. Последнее, кстати, и меня касалось. Опробовали, когда из леса выбрался «Псарь Зодчей» с тремя изуродованными собаками в пачке. Разобрали его без проблем. Чем больше противников, тем больше «унижения» можно повесить. Чем больше «унижения», тем быстрее славный шут из Бергхейма. Чем быстрее славный шут, тем лучше!
Всем лучше, клянусь.
У Игната-охотника дух был нужен только для пары способностей и восстанавливался сам собой, пусть и медленно. Так что механика ресурса у каждого своя. Ох, сколько же надо тут разбираться…
Но попозже.
Я посмотрел вперед, на холм. Почти лысая гора вздымалась над лесом серым чирьем. Редкие деревья на склонах засохли, скрюченные ветви бессильно опустились к мертвой земле. На самой вершине нахохлился Красный Хёрг. Пятиярусный храм с острыми скатами и деревянной черепицей. Каждый этаж меньше предыдущего, отчего святилище больше всего походило на ощетинившуюся пирамиду, с маленькой, и наверняка набитой чем-то нехорошим, кельей на макушке.
После рыжей и алой листвы, красный храм казался чем-то самим собой разумеющимся.
Мы расположились на окраине леса, чуть уйдя в сторону с дороги. Метрах в пятиста от разоренного скандинавского лагеря. Если тут кто-то когда-то и сдерживал созданий Зодчей, то теперь он либо сам ей служил, либо сбежал. Тел не осталось. Но судя по разоренному лагерю — бой там шел нешуточный. Телеги разломаны, множество стрел повсюду. Расколотые щиты, помятые шлемы, а на центральном дереве, служившим дружинникам опорой для навеса, в ветвях болталось несколько окровавленных кожаных курток.
Возможно, куча полезного хабара. Но мы, оказавшись в разоренном стойбище, лишь огляделись по верхам, осторожненько, и тихонечко свалили прочь. Потому что ну его к лешему. Мы, конечно, великие герои и лезем туда, куда высокоуровневые скандинавы не суются. Но не до такой же степени. Может их этот чертов дуб загрыз. А у нас контракт не на дуб, а на Зодчую.
