Разумеется, этому фрагменту древнего романа можно подобрать множество аналогичных современных историй о призраках, но стоит обратить внимание на то, что в нынешних страшилках жертва обычно сама является грешником, следовательно, сверхъестественные видения как бы вполне уместны, а появление вестника смерти, который, по словам Апулея, исходит из подземного мира, оправдано самой природой первородного греха. Но у Апулея нет даже намека на справедливость воздаяния. Есть лишь зависть или ненависть, вооруженная магическими способностями. На мельницу к вполне положительному честному мельнику является призрак и одним своим видом, а возможно, и другими тайными способами, о которых Апулей умалчивает, доводит беднягу до петли. Похоже, против такой злобы в этом мире не должно быть никакой защиты, кроме разве что тайных ритуалов, которыми, кстати, владел и сам Апулей; священных ритуалов высшей богини – Изиды, одним из божественных проявлений которой является Прозерпина, «ночными завываниями ужас наводящая, что триликим образом своим натиск злых духов смиряешь и над подземными темницами властвуешь, по различным рощам бродишь, разные поклонения принимая».
Именно эта богиня освобождает Апулея в конце от его собственной метаморфозы, напоминая ему, что «когда, совершив свой жизненный путь, сойдешь ты в царство мертвых, то, как видишь меня сегодня здесь, так и там, в этом подземном полукружии, найдешь ты меня просветляющей мрак Ахеронта, царствующей над стигийскими тайниками и, сам обитая в полях Елисейских, мне, к тебе милостивой, усердно будешь поклоняться».
Благополучный конец, как в сказке, не умаляет, однако, серьезности истории, кипящей всеми видами человеческих страстей. А «триликий образ», смиряющий натиск злых духов, подчеркивает ужас явившейся мельнику мертвой женщины. Разумеется, нет и намека на то, что мельник отличался особой праведностью, но не стоит требовать слишком многого от автора. Он все же писал роман, а не философский трактат. Но призрак женщины словно бы обретает дополнительную реальность волею великой Исиды. Благодаря ее божественной силе все магические действия становятся более достоверными. А ведь в те времена роман Апулея знал весь просвещенный мир.
Было бы не сложно списать все на литературный эксперимент автора, если бы к счастью не сохранилась еще одна работа того же Апулея, его «Апология, или Речь в защиту самого себя от обвинения в магии». Его произведения, как видно из знакомства с «Апологией», во-первых, довольно точно воспроизводили тогдашнюю жизнь, а во-вторых, могли обернуться серьезной опасностью, дойди дело до суда. Однажды Апулей оказался в Эе (современный Триполи), и там женился на некой богатой вдове Пудентилле. Раздосадованные родственники ее покойного мужа обвинили Апулея в безнравственности и колдовстве, в том, что он с помощью магии склонил Пудентиллу к браку, имея в виду прежде всего ее немалое состояние. Дело было рассмотрено в суде, перед проконсулом Клавдием Максимом, где-то между 155 и 161 гг. Апулей защищал себя сам и был оправдан.
