Подобные чудеса случайны и редки и, если происходят, то, как правило, по оплошности или глупости ведьмы. В этом смысле царство сатаны играет против себя: с одной стороны, дьявол торопится уловить очередную душу, с другой стороны, хочет использовать ее для уловления других. Едва ли инквизиторы видели сатану, падшего с небес подобно молнии, но они понимали, что война, которую он ведет на земле, будет долгой и тяжелой. Возможно, они были правы. На их глазах творился новый миф, воплощалась бесплодная фантазия, противная всему живому, стремящаяся разрушить веру и угрожающая прежде всего детям. Инкубы по ночам обретали видимость плоти, мать-ведьма с радостью ощущала в своем чреве шевеление будущего ребенка, уже посвященного сатане, ведьма-повитуха ждала на кухне с наговоренным огнем, чтобы провести обряд посвящения едва народившейся жизни злым силам. Котел ждал невинных усопших младенцев, души которых были преданы силам зла. Из котла черпали зелье, помогающее постигать запрещенные искусства. Детей тащили на собрания колдунов, убивали и поедали, издеваясь над смыслом евхаристии, дарующей искупление истинно верующим.
Усилия этого злонамеренного организма заключались в том, чтобы растить число своих приверженцев, чтобы вмешиваться не только в дела Церкви, но и в обычную мирскую жизнь. Церковные авторитеты особо подчеркивают богохульство, отступничество, отречение от веры и крещение во зле. Это считалось необходимыми, но недостаточным. Слухи и анекдоты, пересказываемые «Молотом», как нам представляется, не имеют ничего общего с прямой ненавистью к Церкви как таковой. Да, перекрещивание случалось, но вовсе не так часто, как можно было бы ожидать. Инквизиторы многое приписали своим жертвам, но об этом виде кощунства как-то забыли. Возможно, самый яркий пример кощунства приведен в главе XVI второй книги «Молота», где обсуждается «Колдовство стрелков из лука». Колдуны-лучники «на шестой день праздника Параскевы во время торжественной мессы брали святейшее изображение Распятого и стреляли в него стрелами». Сколько стрел выпустит стрелок, столько он сможет убить в любой день людей. Могут возникнуть некоторые сомнения, является ли крещение во зле следствием желания убивать, или убийство становится результатом совершенного кощунства? Убийство – само по себе уже есть договор с дьяволом, но при этом оговорено условие: убийца до стрельбы должен посмотреть жертве в глаза и иметь твердое намерение убить. Также необходимо «принести черту почитание и отдать ему на служение тело и душу». Жертва «никаким способом не может защитить себя». Неважно, где человек может прятаться, стрелы все равно достигнут цели, направляемые дьяволом. Такие стрелки обладают удивительной меткостью. Упомянутая глава содержит рассказ о лучнике по имени Пункер, состоявшего на службе у Эберхарда Длиннобородого, принца Рейнской области. Рассказ предвосхищает по-своему ответ Вильгельма Телля, когда некий знатный господин спросил его о второй стреле: «Если бы меня обманул дьявол и убил моего сына, за что и мне грозила бы смерть, то я пронзил бы вас оставшейся стрелой, чтобы отомстить за свою смерть». Возможно, слова Пункера случано почти точно повторяют слова Телля из легенды.
