В 1600 году ведьму Роланд дю Вернуа заживо сожгли на костре при сильном дожде. В ответ на призыв священника к примирению с Богом, она сказала только, что у нее был хороший хозяин, и умерла.
Тут двоякого толкования быть не может. Дю Вернуа заточили в тюрьму, избивали, подвергали допросу с пристрастием, пытали. Конечно, она могла признаться в чем угодно, но в этом случае мы увидели бы ее на костре сломленной и готовой принять причастие. Ничего подобного! Привязанная к столбу, она наблюдала за тщетными попытками палачей разжечь огонь под проливным дождем и, в конце концов, ограничилась несколькими странными словами. Очевидно, что она верила собственным словам. Ей было обещано (если она действительно невиновна) милосердие Божие, но она им пренебрегла. Остается предположить, что она и в самом деле знала своего хозяина, и это был не Бог.
Весьма умный и образованный король Англии Яков I в своей книге «Демонология» писал, что мужчины и женщины впадали в грех «против Святого Духа», как правило, по трем причинам: многих подвигло любопытство; иных на союз с дьяволом толкает жажда мести; есть среди них и такие закоренелые негодяи, которые всегда поступают вопреки закону; многие ищут в служении дьяволу спасение от нищеты. Возможно, к этим причинам следует добавить еще сексуальную неудовлетворенность и поиск новых ощущений, даже если это смесь ужаса и желания. Традиционно считалось, что ночные полеты на шабаш происходили лишь в сознании подозреваемых в ведьмовстве, были их фантазиями, да, навеянными дьяволом, но именно фантазиями. Но уж больно детально люди описывали эти «фантазии». Со временем, по мере упрочения сведений об инкубах и суккубах >62, полученных опять же с помощью допросов с пристрастием, вероятность возникновения подобных фантазий в сознаниях людей только возрастала. Так проявлялась сублимация тоски по нездешнему, стремление к утолению неутолимых желаний, основанное на традиционных представлениях о том, что по-настоящему сильные желания не могут остаться незамеченными.
По мере того как европейская цивилизация становилась все более метафизической, общество озаботилось вопросами, вызывавшими сильную эмоциональную реакцию и у протестантов, и у католиков. Наличие некоторого свободного времени и возможность общения дали интеллектуалам возможность обсуждать темы, ранее практически табуированные в обществе. Вновь разгорелись споры о том, какая из церквей – англиканская или католическая – более достойна милостей Божиих. XIX век знает множество людей, подобных У. Г. Уорду
